– Значит, ты пришел, Джейсон. Ты к нему не приставал, а.
– Нет, мэм. – Сказал Ластер.
– Где Квентин. – Сказала Дилси. – Ужин совсем готов.
– Не знаю, мэм. – Сказал Ластер. – Я ее не видел.
Дилси ушла.
– Квентин. – Сказала она в передней. – Квентин. Ужин готов.
Мы слышали крышу. Квентин тоже пах как дождь.
Что сделал Джейсон, сказал он.
Изрезал всех куколок Бенджи, сказала Кэдди.
Мама не велела называть его Бенджи, сказал Квентин. Он сел на коврик рядом с нами. Хоть бы дождь перестал, сказал он. Ничем нельзя заняться.
Ты дрался, сказала Кэдди. Правда.
Немножко, сказал Квентин.
Все равно видно, сказала Кэдди. Папа сразу заметит.
Ну и пусть, сказал Квентин. Скорее бы дождь перестал.
Квентин сказала:
– Ведь Дилси сказала, что ужин готов.
– Да, мэм. – Сказал Ластер. Джейсон посмотрел на Квентин. Потом он опять читал газету. Квентин вошла.
– Она говорит, он совсем готов. – Сказал Ластер. Квентин прыгнула в мамино кресло. Ластер сказал:
– Мистер Джейсон.
– Что. – Сказал Джейсон.
– Дайте мне пару монет. – Сказал Ластер.
– Для чего. – Сказал Джейсон.
– Чтоб пойти вечером в цирк. – Сказал Ластер.
– Мне показалось, что Дилси собиралась взять для тебя двадцать пять центов у Фроуни. – Сказал Джейсон.
– Она взяла. – Сказал Ластер. – Только я их потерял. Мы с Бенджи их весь день искали. Вот спросите его.
– Ну, так у него и займи. – Сказал Джейсон. – Я свои деньги зарабатываю. – Он читал газету. Квентин смотрела на огонь. Огонь был на ее глазах и на ее рту. Ее рот был красный.
– Я старался не пускать его туда. – Сказал Ластер.
– Заткнись. – Сказала Квентин. Джейсон посмотрел на нее.
– Я ведь, кажется, говорил тебе, что я сделаю, если опять увижу тебя с этим циркачом. – Сказал он. Квентин смотрела на огонь. – Ты слышала. – Сказал Джейсон.
– Слышала. – Сказала Квентин. – Что ж ты этого не делаешь.
– Не беспокойся. – Сказал Джейсон.
– Я и не беспокоюсь. – Сказала Квентин. Джейсон опять читал газету.
Я слышал крышу. Папа наклонился вперед и посмотрел.
Ого, Квентин, сказал он. Кто победил.
– Никто. – Сказал Квентин. – Нас розняли. Учителя.
– А с кем. – Сказал папа. – Ну-ка, скажи.
– Все было как полагается. – Сказал Квентин. – Он с меня ростом.
– Прекрасно. – Сказал папа. – А можешь ты сказать, в чем было дело.
– Да ни в чем. – Сказал Квентин. – Он сказал, что положит ей в стол лягушку, а она не посмеет его выдрать.
– А. – Сказал папа. – Она. И что потом.
– Да, сэр. – Сказал Квентин. – А потом я его стукнул.
Мы слышали крышу, и огонь, и сопение снаружи двери.
– Где же он собирался достать лягушку в ноябре. – Сказал папа.
– Не знаю, сэр. – Сказал Квентин.
Мы слышали их.
– Джейсон. – Сказал папа. Мы слышали Джейсона.
– Джейсон. – Сказал папа. – Иди сюда и прекрати это.
Мы слышали крышу, и огонь, и Джейсона.
– Прекрати немедленно. – Сказал папа. – Или ты хочешь, чтобы я снова тебя высек. – Папа поднял Джейсона вверх на стул рядом с собой. Джейсон сопел. Мы слышали огонь и крышу. Джейсон сопел громче.
– Еще раз. – Сказал папа. Мы слышали огонь и крышу.
Дилси сказала: Ну, ладно. Идите-ка ужинать.
Верш пах как дождь. И он пах как собака. Мы слышали огонь и крышу.
Мы слышали Кэдди, она шла быстро. Папа и мама посмотрели на дверь. Кэдди прошла сквозь нее, она шла быстро. Она не смотрела. Она шла быстро.
– Кэндейс. – Сказала мама.
Кэдди перестала идти.
– Да, мама. – Сказала она.
– Тише, Каролина. – Сказал папа.
– Подойди ко мне. – Сказала мама.
– Тише, Каролина. – Сказал папа. – Оставь ее в покое.
Кэдди пошла к двери, и стояла там, и смотрела на папу и маму. Ее глаза прилетели ко мне и улетели. Я начал плакать. Мой голос был громкий, и я встал. Кэдди вошла, и стояла спиной к стене, и смотрела на меня. Я пошел к ней, и плакал, а она прижалась к стене, и я увидел ее глаза, и я плакал громче и тянул ее платье. Она подняла руки, но я тянул ее платье. Ее глаза бежали.
Верш сказал: Теперь тебя звать Бенджамин. А знаешь, почему теперь тебя звать Бенджамин. Они делают из тебя синегубого оборотня. Мама говорит, что в старину твой дедушка сменил имя у одного негра, и он стал проповедником, а как поглядели, губы у него синие. А раньше он синегубым не был. И как в полную луну женщина на сносях посмотрит ему в глаза, так дитя родится синегубым. И вот раз вечером, когда там уже с десяток синегубых детей бегало, он домой и не вернулся. Охотники на опоссумов нашли его в лесу обглоданного дочиста. И знаешь, кто его обглодал. Эти самые синегубые дети.
Мы были в передней. Кэдди все еще смотрела на меня. Ее рука была на ее рту, и я видел ее глаза, и я плакал. Мы пошли вверх по ступенькам. Она опять остановилась у стены, и смотрела на меня, и я плакал, и она пошла дальше, и я пошел, и плакал, и она прижалась к стене, и смотрела на меня. Она открыла дверь своей комнаты, но я потянул ее платье, и мы пошли в ванную, и она встала у двери, и смотрела на меня. Потом она положила локоть поперек своего лица, и я толкал ее и плакал.
Что ты с ним делаешь, сказал Джейсон. Почему ты не можешь оставить его в покое.
Я его не трогаю, сказал Ластер. Он весь день так. Его нужно выдрать.
Его нужно отправить в Джексон, сказала Квентин. Как можно жить в таком доме.
Если вам не нравится, барышня, так можете отправляться на все четыре стороны, сказал Джейсон.
И отправлюсь, сказала Квентин. Не беспокойся.
Верш сказал:
– Ну-ка, подвинься, дай мне обсушить ноги. – Он меня немножко подвинул. – И смотри не реви. Вон же она видна и отсюда. Так чего тебе еще нужно. Тебе-то на дождь выходить не обязательно, не то что мне. Ты счастливчиком уродился, только откуда тебе это знать. – Он лежал на спине перед огнем.
– А ты знаешь, почему тебя теперь звать Бенджамин. – Сказал Верш. – Твою мамашу гордость заела. Так мэмми говорит.
– Сиди смирно, дай мне обсушить ноги. – Сказал Верш. – Не то знаешь, что я сделаю. Спущу тебе шкуру с задницы.