Когда Надя вошла в комнату, вытаскивая сотовый из сумки, его первым побуждением было вырвать телефон у нее из рук — да, но что делать потом? Бороться с ней? Он представил, как его руки сдавливают ей горло, как синеет ее искаженное лицо...

Нет, он не сможет. И потом, третий пропавший сотрудник ГЭМ неизбежно вызовет расследование. После смерти Надя будет представлять для него не меньшую опасность, чем при жизни.

Внутри у него все перевернулось, когда он увидел, как она набирает 911. Ожидая ответа, Надя нервно расхаживала по комнате, потом вышла в коридор и стала что-то возбужденно говорить диспетчеру.

Это конец. Надо немедленно уезжать из страны. А как же его вино? Ему понадобится еще пара дней, чтобы упаковать и отправить его за границу, — ну, может быть, день, если он будет работать и ночью...

Но какой смысл уезжать? Во Франции он может спрятаться от Драговича, но не от властей. Его найдут и вышлют в США, где сообщники Драговича вряд ли дадут ему дожить до суда.

Но ведь должен быть какой-то выход. Как же ей помешать?

Его бегающий взгляд остановился на Надиной сумке, и вдруг его осенило. Как же он раньше не додумался!

Люк схватил сумку и стал торопливо рыться в ее содержимом. Его бросило в жар от мысли, что Надя в любую минуту может вернуться и застать его за этим неблаговидным занятием. Наконец, что-то звякнуло, и Люк вытащил ключи. Он успел сунуть их в карман буквально за секунду до ее возвращения.

— Они сейчас приедут, — сообщила Надя, входя в комнату.

Опустив телефон в сумку, она в нерешительности застыла на месте. Потом лицо ее исказилось, она закрыла его руками и разрыдалась.

— Где он? С ним что-то случилось. Я чувствую, что произошло что-то ужасное!

Тронутый ее горем, Люк обнял Надю за плечи. На мгновение в нем проснулась жалость. Но он тут же напомнил себе, что, если бы Глисон занимался своим делом и не совал свой нос куда не следует, Люку не пришлось бы утешать эту женщину, одновременно обдумывая, как ее погубить.

— Все будет хорошо, Надя. Как-нибудь обойдется.

Он действительно так думал. Но имел в виду только себя.

3

— Нет, это уже слишком! — повторял Сол. — Вот это прикол!

Джек не мог сдержать улыбки, наблюдая на 13-дюймовом экране вчерашний разгром у Драговича. Это действительно было слишком.

На свалке у Сола было по-праздничному безлюдно. Кроме сторожевых собак, бегающих вдоль забора, кроме них двоих здесь никого не было.

— Сейчас будет самое смешное, — сказал Сол, тыча пальцем в экран. — Я уже раз сто это прокручивал.

Джек увидел, как Драгович выталкивает из-под стола хорошенькую блондинку и как стол обрушивается на него под тяжестью какого-то толстяка. Он рассмеялся. Вот это действительно здорово.

Сол просто падал со стула.

— Представляешь, что будет, когда это покажут по телевизору? Теперь этот гад и носу не посмеет показать в «Бургер Кинг», не говоря уже о «Студии-54».

Джек хотел сказать, что «Студия-54» уже и так закрылась, но промолчал. Сол имел в виду полный провал Драговича в обществе, и в этом был абсолютно прав.

— Для него это хуже смерти.

Сол нажал кнопку «СТОП» и повернулся к Джеку:

— На мой взгляд, хуже смерти ничего не придумаешь. Я не хочу сказать, что все это плохо, но...

— Ага. По-твоему, этого мало.

Сол улыбнулся:

— Да. Может, я повторяюсь, как заезженная пластинка, но мне все-таки хочется чего-то большего. Ты меня понимаешь?

— Кажется, да. Но это только первый шаг. Иными словами, «разогрев». В следующий раз мы дожмем его окончательно.

— А когда будет следующий раз?

— Сегодня вечером. Мы, наконец, поставим точку.

Джек был этому рад. После сегодняшнего вечера уже никто не будет топтаться у Джиа под окнами. Во всяком случае, он так надеялся.

— Сегодня вечером? Но по моим сведениям, сегодня у него не будет гостей.

— Будут. Мне сказал об этом сам Драгович. Сегодня особая встреча, и твоего друга-ресторатора на этот раз привлекать не будут.

— Так, мы уже сбрасывали на них шины и лили масло. Что теперь? — поинтересовался Сол.

— Сегодня у нас спецсредства. Ты, главное, будь там со своей камерой. Как в прошлый раз. Обещаю незабываемое зрелище.

— Да? — поднял брови Сол. — А что ты собираешься сделать?

— Телефонный звонок.

— И все? Только звонок? Кому?

Джек погрозил Солу пальцем:

— Если я тебе скажу, ты, пожалуй, сочтешь, что мне не за что платить. Главное, будь на месте вовремя. И приготовь оставшуюся часть денег. После сегодняшнего вечера ты уже не скажешь, что «этого мало».

4

— Я думала, мы посмотрим парад, — разочарованно сказала Вики.

— Я тоже надеялся, Викс.

Стоя на тротуаре между Джиа и Вики, Джек всматривался в оба конца Пятой авеню. Никаких признаков приближающихся колонн, только витрины магазинов — «Сакс», «Гуччи», «Бергдорф Гудман»... Безоблачное небо и теплая погода — что может быть лучше для парада? Так где же они все?

Не видно даже голубых деревянных стоек, которыми полицейские обычно перегораживают улицы, когда начинается парад.

Джек посмотрел кругом. Его интересовали не только марширующие колонны. Перед тем как поехать к Солу, он тщательно исследовал все прилегающие к дому Джиа территории, но не заметил никаких признаков слежки. То же самое он сделал и перед ее выходом из дома. Другого он и не ожидал, но все-таки следует быть настороже. Джек всегда считал, что плохих парней надо держать под постоянным присмотром. Лучше знать, где они, чем не знать о них ничего.

Опасность миновала, и Джек решил показать Вики парад, тем более что с Надей он так и не смог связаться. Но парада почему-то не было.

— Господи, как хорошо на улице, — вздохнула Джиа. — Сколько нам еще сидеть под домашним арестом?

Чтобы дом выглядел необитаемым, Джек посоветовал Джиа сидеть тихо и не показываться на улице все выходные.

— Завтра они снимут осаду.

— Как я понимаю, сегодня вечером операция завершится?

— Если все пойдет по плану.

— Ой, посмотрите! — закричала Вики. — Моряки идут.

И действительно, со стороны церкви Святого Патрика приближалась троица молодых людей в белой морской форме и бескозырках. В День поминовения корабли обычно возвращались в порт, и повсюду мелькала морская форма.