— Я назову дату, когда вы принесете оригинал.
— Нет, теперь, — потребовал Бланшар.
— Если вы настаиваете… — Лаваль пожал плечами, он как будто снимал с себя всякую ответственность. — Здесь говорится… Погодите минутку.
Профессор снял с полки какой-то фолиант, сверился с ним и перевел дату с еврейского летоисчисления на христианское.
— Это случится в ноябре две тысячи двенадцатого года. Концу времен будут предшествовать великие климатические потрясения. Температура на земле возрастет. Из-за этого поднимется уровень воды в океане, и многие области суши будут затоплены. Резко повысится и сейсмическая активность как на земле, так и в морских глубинах. Засухи будут сменяться наводнениями. Волны нестерпимого жара вызовут лесные пожары. Появятся новые болезни, повсюду воцарится насилие. В итоге мир охватит что-то вроде коллективного сумасшествия.
Пьер застыл, почти перестал дышать.
— Скажу вам больше. — Анри Лаваль снова снял очки и впился взглядом в лицо своего бывшего ученика. — Самое страшное в этом тексте то, что он не является прорицанием. Нет, об этой угрозе говорится как о свершившемся факте, будто бы все это уже произошло.
— Как вас понять?
— Все, что связано с апокалипсисом, автор рукописи рассматривает в более широком контексте. Катастрофы — это лишь один из аспектов учения, согласно которому жизнь есть результат борьбы сил добра и зла, света и мрака.
— Вы в это верите, профессор?
— Здесь все изложено так ярко, что не согласиться сложно. Меня больше всего подкупает то, что очень многие утверждения автора рукописи совпадают с другими пророчествами, содержащимися в самых разных источниках.
— Что вы имеете в виду?
Кабинет на мгновение озарился вспышкой молнии.
— Вам доводилось слышать о пророчествах святого Малахии?
— Да.
Ответ Бланшара потонул в раскатах грома. Разразилась буря. Ливень забарабанил по стеклам с такой силой, что людям показалось, будто они не выдержат напора воды.
— В таком случае вам должно быть известно, что нынешний верховный понтифик — предпоследний в списке Пап. Последним будет некий Петр Римлянин, с понтификатом которого связано пророчество, предвещающее конец света.
— Какое именно?
— В нем было сказано примерно следующее. При последних гонениях на Святом римском престоле воссядет Петр Римлянин, который будет пасти овец среди множества терзаний. При нем Город на Семи холмах будет разрушен. Страшный судия начнет судить народ свой. Если мы живем во времена предпоследнего Папы, то, учитывая совпадение дат, не только возможно, но и даже наиболее вероятно, что вскоре наступит черед последнего — Петруса Романуса. К той же самой дате подводит нас и так называемый тайный библейский код. Если все буквы Библии вытянуть в непрерывную ленту длиной почти в триста пять тысяч знаков, то можно будет прочитать пророчества касательно грядущих событий. Этим кодом всерьез заинтересовались израильские спецслужбы. Именно двенадцатый год объявлен в нем роковым. Тот же год, точнее, двадцать первое декабря — это дата, на которой завершается календарь майя, берущий свое начало примерно за три тысячи сто лет до Рождества Христова. Наверное, индейцы не продолжили свой календарь дальше, поскольку время считать бессмысленно, если пришел конец света.
Журналисту приходилось нелегко. Лаваль представлял собой кладезь премудрости, который казался неисчерпаемым. Он прочел бывшему ученику целую лекцию, не прибегая ни к каким источникам, помимо собственных познаний. Но тут профессор неожиданно оборвал разговор:
— Вот и сказочке конец. Я и так сообщил вам намного больше, чем обещал. Приносите оригинал — и услышите все остальное!
Пьер молча покинул кабинет.
На улице его встретил настоящий потоп. Бланшар минут двадцать ловил такси. Это ожидание помогло ему прийти в себя после потрясающих известий.
Пьер возвращался домой. Движение было таким плотным, что машины вставали через каждые несколько метров.
Журналист пытался привести в порядок свои мысли. Он помнил, что в каком-то тексте из папки «Le Serpent Rouge» упоминалось и Евангелие, но вот в какой связи? Это упоминание имело какое-то отношение к тайне, хранимой «Братством змеи». Пьер раз за разом задавался вопросом о том, почему же Габриэль д'Онненкур носил в портфеле этот текст, который Лаваль именовал Евангелием и который содержал среди прочего дату наступления конца света.
— Подождите здесь. Я сейчас вернусь, — бросил он таксисту и торопливо выпрыгнул из машины возле своего дома.
Через пять минут журналист появился с черным кожаным портфелем, который он прикрывал от дождя руками.
— Обратно к дому тридцать два на бульвар Ла-Шапель.
Поток машин сделался еще плотнее. Таксисту потребовалось больше часа, чтобы проехать по маршруту, на который при нормальных условиях хватило бы и двадцати минут.
Лаваль принял тетрадь из рук журналиста и не сумел сдержать дрожь своих ладоней. Прежде всего он сверил древний текст с копией.
— Все совпадает, сомнений нет.
Затем профессор принялся за изучение тетради. Он оглаживал страницы, потом вооружился лупой и принялся вчитываться в греческие слова. Старик перелистывал страницы то вперед, то назад. Он полностью ушел в это занятие.
Через четверть часа Пьер отважился тихонько спросить:
— Так что же?..
— Невероятно, Бланшар, невероятно!
— Можно поподробнее?
Лаваль ответил, не поднимая головы:
— Это почерк первого века, я бы даже предположил, что его середины. Если обратить внимание на обороты и конструкцию фраз, то головой можно поручиться за то, что текст написан эллинистом.
— Что это значит?
— Так назывались не просто любители и знатоки всего греческого, но именно иудеи, которые переняли у греков их культуру и язык. После разрушения Иерусалима многие евреи поселились в городах Малой Азии и на Пелопоннесском полуострове. Все это были территории, подвластные Риму, но эллинские по культуре и языку. Вам же известно, что романизация в Элладе не увенчалась успехом. В культурном отношении греки намного обходили римлян. Те в лучшем случае выглядели как посредственные ученики, зато были куда более практичны.
— Можно ли установить автора?
— Если то, что здесь говорится, истинно, а у меня нет причин для сомнений, тогда этот текст был написан апостолом Андреем. Или же он продиктовал его одному из своих учеников.
Лаваль сравнительно легко для человека его возраста поднялся из-за стола и снял с книжной полки увесистый том.
— Вот здесь говорится об этом человеке. Он стал первым апостолом Иисуса из Назарета, а ранее был приверженцем Иоанна Крестителя. Как утверждается в Евангелии от Иоанна, Андрей был одним из ближайших учеников Христа. Он проповедовал в Ахее — так называлась часть Пелопоннесского полуострова — и умер в городе Патрасе, на северо-западной оконечности этого полуострова, распятый на косом кресте. История, рассказанная на этих страницах, не оставляет камня на камне от Писаний Матфея, Марка, Иоанна и Луки. Автор, в частности, повествует о жизни Иисуса и заявляет, что любимой его ученицей была женщина, Мария Магдалина. Он сочетался с ней браком, как и было положено в те времена иудею, которого к тому же почитали раввином. Здесь даже сказано, что у них были дети. Далее автор излагает основополагающие принципы учения Иисуса из Назарета. Как я уже говорил, он указывает, что с начала времен силы добра и зла ведут между собой войну без остановок и без перемирий. Так будет продолжаться до конца света, который наступит через шесть с небольшим лет. Точную дату я вам уже называл.