– Давайте-ка проведем экскурсию, – сказала Никки и начала показывать им части тела ребенка.
Спинка… Ножки… Ручки… Сердечко… Джемма улыбалась и вежливо, безразлично кивала. На экране маячило все то же неопределенное, статичное изображение. «Переключите канал! – мысленно повторяла она. – Покажите что-нибудь поинтереснее». Кэт же, напротив, казалось, была поглощена разглядыванием ребенка.
– Да, вижу, вижу, – повторяла она дрожащим голосом, полным самых глубоких материнских эмоций, которых совершенно не ощущала Джемма.
– Один ребенок, – сказала Никки. – Не близнецы.
– И не тройняшки, – машинально выпалила Джемма.
– Боже упаси! – улыбнулась Никки.
В тот вечер, пока Джемма хлопотала по хозяйству – болтала с Виолеттами, стирала пыль с несметных безделушек, слушала, как нудная Френсис, старшая сестра Мэри Пентерст, читала свою еженедельную лекцию по телефону, – она все время подсознательно размышляла о том, что же и как можно скорее она должна посоветовать Каре.
– Я только сегодня сказала одной своей приятельнице, – нудела Френсис своим тонким капризным голосом, как будто в первый раз делала это наблюдение, – что ты, наверное, сильно экономишь на ренте!
Это была всегдашняя жалоба родственников ее клиентов, и Джемма знала, что отвечать на них надо выражениями преувеличенной благодарности:
– Я знаю! Мне так повезло! Вот знаете, каждое утро просыпаюсь и думаю: как же мне повезло!
Френсис что-то проворчала, но явно осталась довольна ответом.
– Ты посадила душистый горошек Мэри на день святого Патрика? Она последние двадцать лет неукоснительно делала это. Такой смешной маленький ритуал.
Джемма ответила: «Конечно посадила!» – и представила себе, как Кара сидит, вся сжавшись, на диване, а ее друг яростно ругает ее за то, что она кокетничала с его другом. «Все видели! – возмущался он. – Всем было за тебя неловко. Ты вела себя как идиотка, как шлюха!»
Джемма почувствовала, что в ней вспыхнул холодный белый факел ненависти. «Нет, это еще не доказательство, что он тебя любит! Милая, пусть это жестоко, но ты должна его бросить! Ничего в этом сложного нет. Просто вставай и иди к двери». Но Кара не поднималась, как будто скованная стыдом, страхом и безразличием, и Джемма все поняла.
– Вы помните, что нужно проветривать заднюю комнату? – спросила Френсис.
– Ну конечно.
Когда Френсис наконец угомонилась и положила трубку, Джемма позвонила Каре.
– У тебя новый мальчик? – поинтересовалась она.
– Нет! А ты почему спрашиваешь? Кэт что-то сказала? Она ведь дала слово!
– Да что ты! Просто так спрашиваю! Слушай, Кара, знаешь, что самое главное? Чтобы твой мальчик по-настоящему хорошо с тобой обращался. Поняла? По-настоящему!
В трубке было тихо.
– Хорошо, – медленно произнесла Кара. – Спасибо тебе, Джемма. Э-э-э… Сейчас «Друзья» начнутся.
– А, да, извини. Пока.
Она положила трубку и расхохоталась, представив себе снисходительное выражение на лице Кары. Она, наверное, сейчас уткнулась в телевизор и плевать хотела на все советы своей неродной тетки.
Джемма села на мягкий диван Пентерстов, так что колени уперлись ей в подбородок, и перестала воображать, что говорит с Карой.
Тебе было девятнадцать лет. Ты все себе совсем не так представляла. Ты этого не заслуживала. Тебе в глубине души это совсем не нравилось. Когда он умер, это было так странно, так непонятно… Ну конечно, так и было. Ты его любила так же сильно, как ненавидела. Прости, что доставала тебя тогда все время.
– Я тебя прощаю, – вслух сказала она.
– Кого, Маркуса? – громко спросили Виолетты с подоконника.
Нет! Я никогда не переставала прощать его! Себя… Прощаю себя за то, что была с ним.
Она ощутила, как давление, которого она даже не осознавала, вдруг отпустило ее. Как будто она в первый раз за десять лет разжала кулаки.
На занятиях для будущих мам кто-то по-женски негромко пукнул.
Все как раз лежали на спинах, с закрытыми глазами, отдыхая на своих синих матах. Свет был приглушен, инструктор, сидя на полу, мелодично давала указания:
– Вдох… раз, два, три… а теперь выдох… раз, два, три…
У Джеммы под веками трепетали зрачки. «И ни чуточки это не смешно», – твердо сказала она себе. Не школьница ведь, честное слово.
– Простите, пожалуйста! – сказал кто-то сдавленно, еле сдерживая смех. Вокруг Джеммы послышались смешки беременных женщин.
– Вдох… – сурово произнесла инструктор, но было уже поздно: вся группа смеялась в голос.
И вот, когда Джемма смеялась вместе со всеми, она ощутила легкое, но именно то самое шевеление в животе, точно трепетание крыльев бабочки. Оно отличалось от всех других ощущений, уже знакомых ей, точно от нее что-то отделяется. «Ну вот… здравствуй, маленький! Так ты здесь? Тоже думаешь, что это смешно?»
Когда наконец все сосредоточились и инструктор снова начала нараспев отдавать команды, по щеке Джеммы скатилась одна-единственная слеза, попала в ухо и защекотала там.
«Привет, дорогой! Это твоя тетя Джемма».
– Здорово! – Джемма стояла в одной из комнат дома Кэт и смотрела, как из нее получается милая детская. – Какая же ты умная!
– Да, умная! – На довольной Кэт был комбинезон в пятнах желтой краски, в руке она держала стакан вина и пакет соленых крендельков. На полу рядом стоял стереоприемник. – Я и не знала, что ремонт может быть таким увлекательным! И посмотри, какие запасы!
Она распахнула бельевой шкаф и продемонстрировала аккуратные стопки детских вещей: нагрудничков, ботиночек, подгузников, мягких одеялец.
– Это все Лин покупает, – объяснила она.
– Отлично! Она, наверное, привыкает к этой мысли.
– Не знаю… Когда она что-нибудь привозит, всегда повторяет: «Не думай только, что я согласна!»
– Ей самой все это может пригодиться, если она забеременеет.
– Вчера она мне сказала, что они пересмотрели свой пятилетний план. Они подождут, пока Мэдди не исполнится три года. Лин в этом году хочет расширять бизнес, начать работать с франшизой.
– Вот это да! Какая она все-таки заводная!
– Майкл пригрозил ей, что уйдет, если она не возьмет себе помощника.
– Как это мило с его стороны!
– Да, он меня порадовал. А кстати, какой у тебя пятилетний план? Что ты будешь делать, когда ребенок родится? – спросила Кэт и бросила на сестру быстрый взгляд.
– У меня планы не пятилетние, а пятиминутные, – ответила Джемма. – Но я задумываюсь о настоящей работе. Может быть, вернусь в школу. Может, пойду учиться. Может, съезжу куда-нибудь!