– Тебе нужно уяснить одну вещь. Я не просто командую. Я твой босс, мать твою.
Суровый взгляд агента Дейвис смягчился, и девушка моргнула:
– Хорошего дня, агент Линди.
– Взаимно, агент Дейвис.
Я махнула, чтобы она закрыла за собой дверь, потом надела наушники и прослушала цифровой файл, полученный утром от Томаса.
Перевод, который несколько дней назад сделал агент Гроув, был довольно точным, за исключением пары важных моментов. Я собиралась спросить об этом Томаса, но что-то здесь было не так. Кое-где встречались ошибки с цифрами, а потом Гроув записал подозреваемого под другим именем и начал пропускать детали.
Я сняла наушники и вышла в основное помещение отдела, но Гроува за столом не оказалось.
– Вэл, – позвала я, – ты видела Мэддокса?
Она подошла ко мне, держа в одной руке пакетик с жареной картошкой и слизывая соль с другой.
– Он с кем-то беседует в центре обслуживания «Талибан».
– Серьезно? – Я нахмурилась. – Мы теперь так будем его называть?
– Так его все называют, – пожала она плечами.
Вэл говорила о многомиллионном здании, которое находилось напротив нашего многомиллионного здания. Оно служило контрольно-пропускным пунктом службы безопасности для посетителей, и именно там мы допрашивали всех интересующих нас лиц. Таким образом, если они или их знакомые попытались бы пронести внутрь взрывчатые вещества, то главный корпус был бы вне зоны риска.
Кто-то прозвал это место центром обслуживания «Талибан», и по какой-то непонятной причине это название закрепилось.
Я по привычке дотронулась до своего бейджика, удостоверяющего личность, – дабы убедиться, что он на месте, – и направилась к двери. Обычно переход через парковку до контрольно-пропускного пункта не доставлял проблем, но сегодня над головой нависли низкие серые тучи, и как только я ступила на асфальт, с неба посыпались крупные дождевые капли.
В воздухе запахло озоном, и я сделала глубокий вдох. Почти всю неделю я провела в четырех стенах. К такому я оказалась неготовой. В Чикаго, с его холодным климатом, было довольно просто работать целый день за столом. Но при столь приятной погоде оставаться в офисе казалось кощунством, особенно с наступлением нового, еще более чудесного дня.
Я взглянула на небо: вдалеке, на окраине города, сверкнула молния. В ненастную погоду будет намного проще работать.
Я толкнула двойные стеклянные двери и отряхнулась, забрызгав дождевыми каплями ковер. Несмотря на то что я промокла, меня не покидало хорошее настроение.
Я с широченной улыбкой посмотрела на сотрудницу за столом. Она вовсе не разделяла моей жизнерадостности и явно не понимала готовности куда-то идти под дождем. Моя улыбка померкла, и я прокашлялась.
– Спецагент Мэддокс здесь?
Она пристально посмотрела на мой бейджик, потом кивнула в сторону коридора:
– Он в комнате допросов номер два.
– Спасибо.
Я прошла к двери с кодовым замком и слегка нагнулась, прислонив бейджик к черному квадрату на стене. Вид был нелепый, и я пообещала себе побыстрее подобрать съемный держатель для бейджика.
Пискнул замок, и я вошла внутрь. Проследовала по коридору, миновала одну дверь и увидела, что Томас стоит и наблюдает, как агент Гроув допрашивает неизвестного подозреваемого – угрюмого долговязого азиата в ярком спортивном костюме.
– Агент Линди!
Я скрестила руки на груди, осознав, что моя белая блузка промокла, к тому же я слегка продрогла.
– Как долго уже ведется допрос?
– Не слишком долго. Подозреваемый готов сотрудничать.
Я вслушалась в разговор на японском и тут же нахмурилась.
– Зачем ты проделала весь этот путь? – спросил Томас.
– У меня возникли вопросы по поводу записи разговоров, сделанных Гроувом. Мне нужно твое разрешение, чтобы переговорить с ним.
– По делу якудза?
– Да.
Томас безучастно хмыкнул:
– Твоя цель здесь находится под грифом секретности.
– Кто-то оставил в моем ящике на двери целую стопку его отчетов. Полагаю, Гроув знал, что я тоже специалист в этой сфере, и хотел, чтобы я на них взглянула.
– Предположения бывают опасны. Это я их там оставил.
– А…
– Ты что-то нашла?
– Много чего.
Я посмотрела сквозь стекло на троих внутри: в углу сидел еще один сотрудник и со скучающим видом делал записи.
– А это кто?
– Питтман. Он разбил уже третью машину и какое-то время будет занят лишь бумажной работой.
Я посмотрела на Томаса, но не смогла ничего прочесть по его лицу.
– Ты, кажется, не очень удивлен тому, что я нашла кое-какие расхождения. – Я взглянула на Гроува сквозь одностороннее зеркальное стекло. – Вот. – Я потыкала в него пальцем. – Сейчас он перевел, что одиннадцать бывших членов группировки якудза живут в том же здании, что и другие подозреваемые.
– И что?
– Наш подозреваемый сообщил, что они на самом деле действующие члены якудза и их восемнадцать, а не одиннадцать. Гроув переводит неправильно. Либо у него поганый японский, либо он не заслуживает доверия.
Гроув поднялся и покинул комнату, оставив подозреваемого наедине с протоколистом. Он неторопливо вышел и закрыл за собой дверь. Увидев нас, слегка замешкался, но лишь на долю секунды.
– Агент Мэддокс, – прогнусил он.
Его пальцы едва заметно дрожали, когда он поправлял очки на переносице, – может, другой бы этого не заметил, но только не я. Гроув был пухленьким краснощеким мужчиной с темными, почти черными глазами. Жиденькие усы подрагивали при каждом слове.
Томас указал на меня рукой, в которой держал стаканчик с кофе:
– Это агент Линди, новый руководитель Пятого отряда.
– Слышал это имя. – Гроув внимательно посмотрел на меня. – Вы из Чикаго?
– Родилась и выросла там.
На его лице появилось знакомое мне выражение: обычно после этого собеседник спрашивал, кто я – кореянка, японка или китаянка. Гроув пытался понять, говорю ли я на том языке, с которого он переводил, допуская ошибки.
– Может, вам стоит зайти внутрь и помочь, – сказал Гроув. – У него странный акцент. Постоянно сбивает меня с толку.
– Мне? – Я пожала плечами. – Я не говорю по-японски. Но хотела бы научиться.
– Может, Гроув, тебе с ней поработать? – подал голос Томас.
– Будто у меня есть на это время, – проворчал тот, потирая вспотевшие ладони.
– Я просто подумал.
– Хочу кофе. Увидимся позже.