– Вы открываетесь мне с новой стороны.

– В Коннеке моя осмотрительность притупилась. Пусть Бог сам будет настороже. Если Его разгневали еретические речи, Ему вполне под силу самому тебя укокошить.

– Прошу прощения, но я, пожалуй, отодвинусь от вас подальше, а то вдруг по ошибке и меня молнией заденет.

– Вот, Пайпер, ты и опроверг собственные доводы. Господь не ошибается, по определению.

– Но и ирония Ему не чужда.

Извилистая дорога то взбегала на пригорок, то спускалась вниз. Поэтому Мадук тоже то отставал от них, то снова оказывался поблизости и успевал ухватить кусочек разговора. Судя по выражению лица, услышанное приводило его в ужас.

– Пайпер, ты должен понять, что пособники Бога, которые уверены, что Ему нужно время от времени помогать, повсюду, – продолжал Делари. – Быть может, даже среди телохранителей главнокомандующего.

Хект уже собрался возразить, как вдруг подумал, что слова принципата не так уж и абсурдны. Телохранителей он ведь не сам себе выбирал. Кто-то из них, несомненно, принадлежит Братству Войны. Да и Конгрегация наверняка подослала своего шпиона.

Но вслух он ничего не сказал.

– Никогда не бываем мы полностью неуязвимы, – сказал Делари, – всегда найдется червь, способный сокрушить нас.

– Даже если речь идет о вас?

– Да. Они не забыли обо мне – просто выжидают подходящего момента. И день придет.

Конечно придет. Под золой всегда тлеют угли.

Вернулся с севера Бюль Смоленс. Он нагнал основную армию и передал главнокомандующему захваченное арнгендское золото и записи, в которых подробно описывалось все, что он сделал и узнал в Вискесменте. Смоленс набрал себе еще две тысячи солдат.

В его отчете упоминалось несколько человек, которых он надеялся поймать.

Жители Вискесмента считали их артесипейцами. Эти самые артесипейцы, как и наиболее рьяные сторонники Непорочного, сбежали в Коннек, когда Смоленс подошел к городу. Многие сейчас отсиживались в Антье.

В Вискесменте загадочные артесипейцы не учиняли никаких непотребств, но местные все равно их подозревали: типы с подобными привычками просто обязаны быть злодеями.

С каждым днем Ночь становилась все беспокойнее. После наступления темноты ее создания творили разные безобразия, пусть и мелкие, – но это все равно подтачивало боевой дух. Все меньше рекрутов удавалось завербовать в ополчение Пинкусу Горту: ведь, когда, вопреки всем канонам чалдарянской веры, оказывается вдруг, что всевозможные злобные демоны совсем не выдумка, хочется оказаться от них подальше.

Впрочем, дезертиров в армии патриарха почти не было, а местные жители охотно вступали в нее, чтобы помочь очистить Коннек от еретиков.

Погода изменилась, зарядили дожди – и не просто короткие ливни, после которых можно просохнуть за пару часов, а неистовые грозы, сопровождавшиеся сильным ветром, молниями и даже иногда градом. В перерыве между ними небо оставалось затянутым тучами.

Из-за сырости приходила в негодность экипировка, одежда и сапоги, страдали солдатские ноги и копыта лошадей.

– Это в порядке вещей, – ответил принципат Делари, когда Хект поинтересовался у него, не сговорились ли сами боги погубить их армию с помощью плесени, копытной гнили и ржавчины. – Просто в нынешнем году чуть хуже, чем обычно. Так уверяют местные жители.

Солнце выглядывало нечасто.

В тот день, когда на горизонте показался Кастрересон, погода тоже не баловала их. Из-за туч стены казались не белыми, а серыми. Жители города и окрестностей были поражены, когда увидели, что армия Безупречного разбивает лагерь на обоих берегах Лаура – как раз рядом с древним широким мостом. Во время перехода Хектовы разведчики ни разу не попали в засаду и не столкнулись с разведчиками противника. Караульные натыкались лишь на удивленных крестьян и путников.

– Не могут же они не знать, что мы идем? – не переставал изумляться Хект. – Новости всегда доходят быстрее пехоты.

– Они знают, – отозвался Титус Консент, – просто верить не хотят. Да и как такое может быть? Ведь их прикрывает Питер Навайский. Даже Безупречный Пятый не настолько обезумел, чтобы связываться с королем Питером.

Главный лагерь главнокомандующий приказал разбить на противоположном от Белого Города берегу. По обеим сторонам от моста, ведущего в Инконж, были выставлены патрули. Сам мост явственно свидетельствовал о том, насколько мало в Коннеке знают о войне: такое сооружение необходимо укреплять, а центральный пролет строить так, чтобы в случае необходимости обрушить весь мост за считаные минуты.

На восточном берегу, сразу за мостом, начинались низенькие домишки – пригород Инконж, в котором жили преуспевающие дэвы, дейншо и все те, кому не нашлось места в самом Кастрересоне или в одном из огороженных крепостной стеной районов – Бурге или Новом городе. Инконж оказался покинутым – жители сбежали, не оставив ничего ценного.

– Стены крепкие, – заметил Хект. – Мы через них не полезем, да и на сплошное кольцо нам народу не хватит.

Половина армии ушла осаждать Антье и Шивеналь. Захватить портовый город было необходимо для успешного окончания кампании.

– Будем задирать их помаленьку, пока не сыщутся предатели, готовые нас впустить. Не нужно было мне отсылать Седлако: он наверняка бы приметил что-нибудь такое, что я пропустил.

– Поговорите с Хаганом Брокком, – посоветовал Консент. – Он отличный командир, а еще он очень расстраивается, что вы послали в Антье не его, а нашего увечного рыцаря. Брокк думает, вы не цените его.

Хаган Брокк сопровождал Хекта почти с самого начала его службы в Броте. Во время кальзирского священного похода он служил в городском полку, а теперь вот отправился вместе с ним и в коннекский. Хект действительно не уделял должного внимания одному из своих самых одаренных военачальников.

– А он разбирается в осадных премудростях?

– Поговорите с ним.

15

Племенца. Лицом к лицу с сыном Ночи

Уже полтора месяца прошло, господин Прозек! – рявкнула принцесса Элспет. – Когда вы, наконец, займетесь делом?

Альгрес Дриер предупреждающе стиснул ее левый локоть.

Прозек весьма серьезно относился к порученной ему работе.

– Когда буду готов, мадам. – Вечно-то он звал ее «мадам», опуская все полагающиеся наследной принцессе Граальской Империи титулы. – Если устали ждать – попробуйте сами.

Элспет кипела от гнева. Дриеру с трудом удавалось сдерживать ее необузданный нрав. Он понимал Прозека и потому одергивал принцессу. Артиллерист злился, потому что его постоянно задирали.

Элспет Прозека терпеть не могла – он ни капельки ею не восхищался и считал досадной помехой.

– Помните о Братстве Войны, – предупредил Дриер и снова сжал ее локоть.