– Нужно обуздать их, пока жажда наживы не передалась и офицерам, – сказал Хект.
– А что же неприятель? – спросил Титус Консент.
– Вести скоро дойдут и до них. И тогда им придется решать: бросить Кастрересон на произвол судьбы или помчаться туда на помощь?
– Если нам удастся захватить Изабет, мы полностью овладеем ситуацией.
– Да. Но я бы на это не рассчитывал.
Хект решил отходить к Белому Городу. Наемники-пехотинцы иногда напоминали о себе, но в серьезное сражение не ввязывались. Рыцари ехали следом, все еще надеясь воспользоваться своим преимуществом и пустить в ход кавалерию. Вскоре подул ветер, а после полудня начал моросить дождь, почти сразу перешедший в ледяной ливень. До оборонительных сооружений, спешно воздвигнутых для защиты от конницы, солдаты Пайпера добрались довольно скоро.
Навайцы атаковали, правда без особого рвения – скорее из необходимости. При виде них кастрересонцы приободрились и стали защищаться еще упорнее.
Дождь перешел в снег.
После наступления темноты королевские войска отступили. Ночью главнокомандующий нанес несколько ответных ударов и понес более тяжелые потери, чем рыцари. Но утром навайцы отступили к Моэла-анде-Ларжу, не зная, что он уже захвачен: накануне утром Хаган Брокк взял замок, застав врасплох дежуривший там гарнизон.
Но Брокк сдаст крепость без боя, если до него дошел приказ главнокомандующего.
Хаган доложил, что ему удалось захватить пленных, которые, возможно, весьма заинтересуют Хекта.
Пайпера разбудили пушечные выстрелы. Было три залпа, и все с разных сторон. Он отправился искать Драго Прозека, а когда нашел – все было уже кончено. Артиллеристы выкапывали маленькие тусклые яйца, оставшиеся от мертвых Орудий.
– Как быстро все меняется, – пробормотал Хект.
Пушки против созданий Ночи теперь стали вполне обычным делом.
– Простите, что разбудили, мой господин, – извинился Прозек, стряхивая с волос снег. – Но тихо тут не получится.
– Я-то думал, они от нас отстанут. После того, что мы сделали.
– Глупость – неизлечимый недуг, мой господин. Вечером я установил несколько ловушек нового типа. Посмотрим, как они сработают.
– Продолжайте в том же духе. Проверьте, чтобы все яйца передали принципату Делари. – С этими словами он повернул в сторону своей палатки.
– Мой господин, нам нужны боеприпасы, – окликнул его Прозек. – Осталось только девять особых зарядов. Четыре я сам сделал из расстрелянной картечи.
– Что-нибудь придумаем. Кстати, отличная работа.
Хект прошел уже половину пути, когда со стен Кастрересона в небо взмыло несколько сияющих стрел, едва различимых сквозь метель.
В лагере началась суматоха. Полусонные солдаты выходили посмотреть, откуда такой шум. А когда понимали, сами начинали вопить от радости. Силам патриарха удалось захватить главные ворота Кастрересона изнутри.
Все ринулись в Белый Город за поживой.
Хект даже не пытался их остановить – его бы просто-напросто затоптали.
– Иногда нужно оставить все как есть, само успокоится, – сказал он Титусу Консенту утром.
– Не все с ума посходили. Кое-кто остался на своем посту. – Дэв указал на Хектовых телохранителей, у которых были такие лица, словно они мучились от запора.
Даже бывалые рыцари Братства Войны хотели урвать себе кусок.
– Прекрасно. Кто-то же должен оставаться на страже, чтобы нас не застали со спущенными штанами. А это еще что?
По мосту через Лаур, беспокойно оглядываясь по сторонам, ехали всадники.
– Посланцы.
– И не робкого десятка, если решились ехать ночью.
– Я их приведу.
Пинкус Горт ехал из Антье в Кастрересон. Стряслось что-то серьезное. Бронт Донето внезапно отказался от осады, которая вот уже несколько месяцев безраздельно владела его вниманием.
– Сержант Бехтер, нужно как можно скорее занять графский за́мок. Устроим там постоянную штаб-квартиру. Разберись, что понадобится.
– Да, мой господин. Отряд полковника Горта уже показался на склоне холма на том берегу.
– Надеюсь, грязь его не смутит.
– Он расстроится, когда увидит разоренные виноградники.
– Не сомневаюсь, – рассмеялся Хект. – Ты принципата не видел?
– Которого? Бруглиони и апарионeц, как я слышал, собираются уезжать. Бросают нас на произвол судьбы.
– Меня, как всегда, интересует только один принципат – Делари.
– Он в городе. Но и о Бруглиони не забывай. Мадук сказал, что у него, судя по виду, на тебя зуб.
– Палудан Бруглиони и Джервес Салюда так и не простили меня за то, что я бросил их ради службы у патриарха.
Бехтер нахмурился. Он, конечно, не поверил ни единому слову.
Редферн Бехтер разговаривал обычно только о деле, но по сторонам он смотрел, и голова у него работала отлично. Хект опасался, что сержант догадывается о том, о чем ему догадываться не следует. Но ведь именно поэтому Братство и приставило его к главнокомандующему.
А если Джервес Салюда действительно затаил на Хекта зуб, то и он может кое о чем догадаться.
Постоянно находились люди, которым было слишком много известно. И некоторые из них болтали лишнее.
– Пора нам наконец собственными глазами посмотреть на это сокровище, которое мы только что завоевали для церкви. Но сначала повидаюсь с полковником Гортом.
Бехтер, казалось, расстроился.
– В чем дело, сержант?
– Мадук тебя одного не отпустит – только в сопровождении толпы телохранителей. Но тогда кастрересонцы мигом догадаются, что ты важная шишка, и, возможно, нападут.
– Сомневаюсь. Они уже хлебнули сполна и не хотят, чтобы мы обошлись с Белым Городом, как с остальными городами.
– Даже когда наши солдаты действовали безжалостно, случались засады и убийства. Конгрегация изловила далеко не всех еретиков.
– Бог мой, сержант, ты только представь: какие-то людишки воспротивились и не желают, чтобы их грабили и сжигали живьем. Да как можно – это же не по-чалдарянски!
– Командир, ты бы вел себя поосторожнее. Конгрегация с каждым днем все могущественнее. Думаю, они с удовольствием воспользуются возможностью и покарают высокопоставленную особу, чтобы припугнуть остальных.
– Верно говоришь. Передай Мадуку, что я собираюсь перебраться в за́мок.
Там безопасно. За́мок строили с таким расчетом, чтобы в случае чего обороняться даже не от захватчиков, а от самих кастрересонцев.
– Если хочешь, – с явным неодобрением отозвался Бехтер. – И еще кое-что: я снова видел того старика в коричневом. Будь осторожен.