Папа вздохнул. Это было более похоже на рычание.
– Ну, так уж получилось.
– Как это – так? Ты зашел в Интернет, поискал частных следователей, и ее фирма просто выскочила на экран? Или кто-то тебе ее порекомендовал? Или еще что-то?
Папа положил руку на ключ зажигания. Я схватил его за запястье и сжал его.
– Что ты от меня скрываешь? Что-то ведь утаиваешь, да?
Папа покачал головой. Вырвал у меня руку и потянулся за своими наушниками. Потом включил движок и резко тронулся с места.
– У матери спроси, – крикнул он, обернувшись через плечо. – Тебе лучше с ней об этом поговорить.
* * *
Маму я нашел в гостиной перед телевизором. Она стояла, опустившись на колени, возле одной из наших новых обитательниц, старой леди в свалявшемся парике и полуспущенных чулках, которая изо всех сил вцепилась в пульт управления. Телевизор орал на полную мощь. Его звук поднимал с постели тех, кто спал, а прочих заставлял уменьшить громкость слуховых аппаратов. Но старая леди желала сделать еще погромче.
Мама изо всех сил старалась вытащить пульт у нее из руки, но так, чтобы ее не обидеть. Это был весьма трудоемкий и деликатный процесс, но мама все делала со спокойной уверенностью, свидетелем чего я неоднократно становился в прошлом. И теперь наблюдал, как она высвободила пульт из руки старухи, звук был уменьшен, а старую леди утихомирили и успокоили нежным пожатием руки и предложением выпить чашечку чаю.
– Мам, минутка найдется?
– Конечно, милый. Пойдем со мной.
Мама сунула пульт в карман передника, и я последовал за ней через гостиную в маленькую боковую кухню. За нашим передвижением внимательно наблюдали все пребывающие в сознании обитатели приюта, находящиеся поблизости. В кухне на стойке стоял чайник с горячей водой. Мама опустила пакетик чая в металлический заварочный чайничек и наполнила его кипятком.
– Как твоя голова?
– Отлично.
– У тебя малость осунувшийся вид. – Мама положила прохладную ладонь мне на лоб. – М-да. – Потом взяла меня за запястье и пощупала пульс, сверяясь с часами. – М-да, – снова сказала она.
– И какой будет приговор?
– Тебе надо отдохнуть. Именно так я и сказала твоему отцу.
Непреклонное и суровое выражение, которое было у мамы до этого, сменилось выражением крайней усталости. Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как она перестала хорошо спать. Глядя на нее, вполне можно было решить, что несколько лет. Кожа на висках стала совершенно сухой и словно припудренной: показатель того, что маму снова одолевает экзема. Да и лицо было таким бледным, словно она превращалась в призрак. Контраст этих болезненных признаков с кудрявыми рыжими волосами делал ее и без того мертвенно-бледный вид еще более больным. И в весе потеряла. Лишилась былой энергии. Лишилась очень многого, что и говорить.
– Я в полном порядке, – сказал я. – Плечо немного побаливает, да и все.
– Но тебе вовсе не надо постоянно быть на ногах, сынок.
Мама повернулась ко мне спиной и стала возиться с бледно-зеленой, как в больнице, посудой на полке над стойкой.
– Я говорил с отцом насчет Ребекки, – перешел я к делу.
Никакой реакции.
– Насчет этой сыщицы, которую вы наняли, мам. Чтобы расследовать обстоятельства смерти Лоры.
У мамы опустились плечи, и она со звоном поставила на стойку чашку с блюдцем. Потом взяла себя в руки и полезла под стойку, в холодильник, за пакетом молока.
– Как Рокки? – спросила она. – Он-то рад, что ты вернулся. Ничего удивительного. Ты бы видел, как он метался по дому, пока тебя не было! Но всегда был рад перекусить, заметь.
– Мам!
По-прежнему никакой реакции.
– Мам! Нам надо поговорить.
Мама со шлепком поставила пакет молока на стойку. Из отверстия выплеснулась капля молока и расползлась по стойке.
– Ах ты, чтоб тебя!
– Вот, возьми. – Я взял тряпку, смочил водой из-под крана и протянул ей. – Мама, почему вы ее наняли?
– Послушай, Роб… – Мама сжала тряпку в руке. Так крепко, что из нее потекла вода прямо на пол. – Почему бы тебе не поговорить об этом с отцом?
– Он велел мне поговорить с тобой. Что происходит, мам? Да, то, что случилось с Лорой, – это ужасно. И мы об этом не упоминаем, что тоже понятно. И понятно почему. Но меня ситуация ранит ничуть не меньше, чем вас с папой. И если творится что-то не то, думаю, будет справедливо обо всем мне рассказать.
Мама огляделась вокруг, словно потеряла ориентацию в пространстве.
– Да, ты прав. Ты прав.
Она вытерла пролитое молоко. Посмотрела на исходящий паром чайник.
– Чай подождет, – сказал я.
– Мне вообще-то нужно…
– Расскажи про Ребекку, мама. Скажи, почему вы наняли именно ее.
Мама вдохнула воздух, глубоко вдохнула, полные легкие набрала, так что на глазах выступили слезы. Но когда заговорила, мне показалось, что каждое ее слово пробивает дырку у меня в сердце.
– Потому что об этом просила твоя сестра.
* * *
Мама протянула мне маленький кусочек бледно-желтого картона, визитную карточку. На одной ее стороне скромным черным шрифтом было напечатано: «Ребекка Льюис, «Уилтон Ассошиэйтс». Я перевернул ее. Там были указаны адрес и контактные телефоны Ребекки.
– Карточку дала мне твоя сестра, – сказала мама. – Это было за день до несчастного случая.
Несчастный случай! Мне как-то не нравилось, что мама с папой продолжали называть это именно так. Словно нога Лоры просто соскользнула с педали тормоза и нажала на акселератор. А ее руки повернули рулевое колесо в сторону обрыва против ее воли.
– Она стояла на этом самом месте, – сказала мама. – Прямо вот тут, где стоишь ты.
Жаль, что она мне это сказала. Я почти представил призрачную фигуру Лоры, занимающую то же самое место в пространстве, что мое собственное тело. И мои ноги закрывают тот же самый квадрат ковра. И легкие дышат тем же самым воздухом.
Мама провела меня в свой кабинет. Это была маленькая, ярко освещенная комнатка сбоку от парадного входа в наш приют. Там стояли светлые книжные шкафы и такой же светлый письменный стол. Никакого беспорядка, ни намека на хаос. Это была первая комната, куда попадали наши перспективные клиенты – обычно люди среднего возраста, дети будущих наших обитателей, – когда приезжали посмотреть, какие мы предлагаем условия проживания.
Я прижал уголок визитной карточки указательным пальцем. Та самая карточка, к которой прикасалась Лора. Почти месяц назад.
– Что именно она тебе сказала?
Мама прижала руку к груди.