– Я уже говорил тебе, что Тир оставила сообщение на моем автоответчике, – продолжал Шиммин каким-то отстраненным тоном. – Она просила заехать к ней утром, до работы. Я был там в четверть восьмого. На звонок никто не ответил. Я обошел дом. Задняя дверь, ведущая в патио, была распахнута настежь. Этого парня я обнаружил у подножия лестницы. Рядом лежала Джеки. Не думаю, что стоит показывать тебе ее фото.
Я почувствовал, что вдруг совершенно обессилел. Словно все силы из меня кто-то высосал, и они ушли куда-то.
– Вы хотите сказать, что детектив-сержант Тир мертва?
Глубоко посаженные глаза Шиммина так и впились в меня.
– Очень даже мертва.
Я с трудом сглотнул. Попытался держать себя в руках.
– Вы меня подозреваете?
Инспектор по-прежнему сверлил меня взглядом.
– А что, должен?
– Нет. – Мой голос звучал страшно хрипло. Слова напоминали карканье. – Мы просто хотели поговорить с ней насчет Лены. И о расследовании обстоятельств гибели Лоры.
Шиммин сжал челюсти:
– Я же велел тебе не соваться в это дело. Оставить все как есть.
– Вы знали, что такое может случиться?
Инспектор наклонил голову. Уставился в полированный гранит стойки. Мне были видны редеющие волосы у него на черепе. И испещренная пятнами кожа под ними.
– Ничего настолько скверного я и предположить не мог.
– Мне очень жаль, что так случилось.
Да, мне и впрямь было очень жаль. Не только из-за ужасной смерти Тир. Но еще и потому, что я чувствовал себя в какой-то степени виноватым в этом. Я вспомнил, как Ребекка позвонила по телефону, полученному в центре регистрации чрезвычайных происшествий, и представилась сержантом Тир. Мужчина на том конце все отрицал и внезапно оборвал связь. Если он каким-то образом был связан с похищением Лены, мы выдали ему Тир. Вывели его прямо на нее.
Может, тот тип, с которым говорила Ребекка, и был этот самый фельдшер? Я подумал, не сказать ли об этом Шиммину, но не стал заморачиваться. Было совершенно ясно, что он многое от меня скрывает. Он, как мы и подозревали, прилагал все силы, чтобы свернуть расследование похищения Лены.
– Это фельдшер убил Тир?
– Пока еще точно неизвестно. Но выглядит место преступления так, словно там происходила борьба. Волосы и майка Джеки были мокрые. На полу в ванной вода. Вполне возможно, преступник напал на нее, когда она собиралась принять ванну. Видимо, она вырвалась и сумела добраться до лестницы. И они вроде бы свалились вниз, и этот малый свернул себе шею. Не думаю, что у Джеки к тому моменту оставались силы бороться.
– Вам известно, кто он такой?
– Нет. При нем не было никаких документов. Но мы все выясним.
Шиммин посмотрел на меня очень уверенным взглядом, но я-то не слишком высоко оценивал его шансы. У меня уже сложилось более четкое представление о людях, замешанных в эту кровавую кашу. Не думаю, что это обычные мошенники или уголовники. Думаю, это хорошо подготовленные профессионалы. Способные на все. Может быть, убийцы моей сестры.
– Это как-то связано с Лорой? – спросил я.
Шиммин недовольно уставился на меня. И не ответил. Да ответа и не требовалось.
– Вы именно поэтому ко мне приехали, не так ли? Потому что провалили расследование обстоятельств ее смерти, да? Потому что эти люди как-то связаны и с ним. А теперь вы не желаете, чтобы я вообще что-то вякал. И всячески осложняете мне жизнь.
– Это вовсе не поэтому. – Инспектор произнес это как-то скованно. Словно изо всех сил старался сдерживаться.
– Тогда зачем вы предупредили меня, что этого разговора никогда не было? Вы просто заметаете следы.
Шиммин схватил свою чашку с кофе и жадно к ней присосался. Потом скорчил гримасу и опустил чашку на стойку.
– Официально я сейчас еду к себе в участок. О смерти Тир я сообщил, как только все это обнаружил. Там сейчас работает команда судмедэкспертов. Мне придется координировать расследование. И разрабатывать план дальнейших действий. – Он встал и сделал шаг вперед. Потом остановился. – А приехал я, чтобы тебя предупредить, вот и все. Сказать, чтобы ты бросил этим заниматься. Предоставь это нам.
– Чтобы вы все это дело похоронили? Похоронили все, что произошло с моей сестрой?
– Я это говорю, заботясь о твоей же безопасности. Тут задействованы силы и факторы, которые мы не в состоянии контролировать. Эти люди играют по своим собственным правилам.
Я с минуту молчал. Переваривал слова Шиммина.
– Исходя из ваших слов, я прихожу к заключению, что вы знали, чем на самом деле занималась моя сестра, чем она зарабатывала на жизнь.
– В общем и целом да.
– Мои родители вам сказали?
– Твой отец.
Я резко вдохнул воздух и почувствовал, как болью пронзило ребра. Именно этого я и опасался. Именно это я уже начал подозревать. Родители знали о настоящей работе Лоры, а мне об этом так и не сказали, даже после того, как она погибла. Вряд ли можно поверить, что отец что-то знал о Лоре и не поделился с мамой. Это объясняет ее увиливания, когда я спросил о связях Лоры с Ребеккой, и объясняет также, почему мама наняла Ребекку расследовать обстоятельства смерти Лоры.
Не могу притвориться, что меня это не задевает. Меня словно бы исключили из состава семьи. Родители, вероятно, старались меня от всего этого уберечь, защитить. Закрыть от вопросов, которые, должно быть, грызли их самих с момента гибели Лоры. Наверное, ее работа имела какое-то отношение к ее смерти. И вообще, было ли это и впрямь самоубийством?
– Вы ведь знали, как и для чего использовался коттедж в лесу, не правда ли? – спросил я.
– У меня было что-то вроде предчувствия того, что там может быть. И я примерно представлял себе, кто в этом может быть замешан.
– Моя сестра?
– Возможно.
– У вас не возникало сомнений насчет ее смерти? Что это действительно было самоубийство?
Шиммин поджал губы. Кожа вокруг глаз собралась в морщинки, почти скрыв их.
– Никаких сомнений не было.
– Точно? А вот Ребекка сделала кое-какие интересные наблюдения.
– Какие наблюдения?
– По большей части касательно того места, где Лора разбилась. Почти все шоссе Марин-Драйв обрывается к морю очень круто, вертикальной скалой. Но Лора свалилась там, где к шоссе примыкает ровный горизонтальный участок.
– Все равно это было падение черт знает с какой высоты. У нее не было никаких шансов. Извини.
– А что, если я потребую, чтобы мне показали отчет о посмертном вскрытии тела? Что, если я потребую встречи с коронером?
Инспектор поднял руку в предостерегающем жесте. Помахал ею в воздухе. Непонятно, что это значило: то ли он хотел сказать, чтобы я заткнулся, то ли это было лишь демонстрацией его собственного неудовольствия и разочарования.