“Во-вторых, с человеческой точки зрения, Литвиненко и Березовский оставались очень близкими друзьями до последнего дня. Березовский, как только узнал об отравлении Литвиненко, сразу поехал в больницу и бывал там постоянно”, — сообщил Гольдфарб. Он добавил, что вчера Березовский посетил поминки — 9 дней со смерти Литвиненко» [5] .
Однако в основе «дружбы» олигарха и Литвиненко всегда были именно деньги. Без надежной финансовой базы жить в Лондоне с семьей, конечно, невозможно. Пользуясь кредитными карточками, можно только наращивать долги, при этом банкротство неизбежно наступает через несколько месяцев. Но какие могут быть «собственные источники доходов» у офицера ФСБ из оперативных подразделений, не владеющего к тому же английским языком? Тем не менее прошло почти три года, пока эти «новые собственные источники доходов» прервала неизвестная пока доза полония-210.
22 декабря 2000 года Русская служба Би-би-си сообщила, что Борис Березовский, выступая в национальном клубе печати в Вашингтоне, объявил о создании «Международного фонда гражданских свобод», на который он выделяет 25 миллионов долларов. Официальная цель фонда — «способствовать развитию гражданского общества в России».
Как говорилось в пресс-релизе фонда, он открыт для пожертвований других спонсоров в России и за рубежом. Березовский заявил, что он знает «многих предпринимателей, обеспокоенных возрождением авторитаризма в России, которые готовы присоединиться к этой инициативе».
В своем выступлении Березовский также сообщил, что исполнительным директором фонда назначен выпускник МГУ, микробиолог Александр Гольдфарб, заведующий лабораторией в Нью-Йоркском институте здравоохранения. Ранее он был одним из руководителей по распределению средств фонда Сороса в России. К сообщению Русской службы Би-би-си прилагалась краткая биография Гольдфарба. Я приведу здесь лишь ту часть этой биографии, которая касается жизни и работы Гольдфарба в СССР:
«Гольдфарб Алекс
Глава созданного Борисом Березовским Фонда гражданских свобод. Биолог по профессии, с конца 1980-х годов возглавлял московское отделение фонда Сороса, в середине 1990-х годов вошел в число лиц, приближенных к Березовскому.
Александр Давидович Гольдфарб (Alexander (Alex) Goldfarb) родился в 1947 году в Одессе. В 1969 году окончил биолого-почвенный факультет МГУ имени Ломоносова. В 1975 году эмигрировал в Израиль. Получил докторскую степень в израильском Научном институте Вейцмана в 1980 году. Британская вещательная корпорация ВВС News называет Гольдфарба известным в прошлом “еврейским диссидентом и переводчиком Андрея Сахарова”, а газета “Московский комсомолец” — бывшим секретарем Сахарова».
В этой, как и во всех других, и кратких, и более подробных, биографии Гольдфарба не освещен период в шесть лет, между окончанием МГУ и эмиграцией в Израиль. Обычно в его биографиях нет и сведений о родителях. Его отца, Давида Моисеевича Гольдфарба, я знал достаточно хорошо, но с самим Аликом Гольдфарбом встречался раза три-четыре на семинарах моего друга Романа Хесина в 1970–1972 годах. Давид Гольдфарб, Роман Хесин и некоторые другие московские генетики, пользуясь покровительством академика Игоря Курчатова, создателя советской атомной бомбы, сумели основать отдел радиобиологии в Институте атомной энергии в Москве. Здесь можно было заниматься настоящей генетикой в период, когда почти во всех других институтах, включая и МГУ, еще господствовала «мичуринская биология» и Т. Д. Лысенко полностью контролировал не только Академию сельскохозяйственных наук, но и биологическое отделение АН СССР. И. В. Курчатов умер в 1960 году, но сменивший его на посту директора института академик А. П. Александров продолжал поддерживать развитие отдела радиобиологии, для которого было построено отдельное современное здание на площади, получившей имя Курчатова. Именно в лабораторию Романа Хесина поступил на работу после окончания МГУ молодой Александр Гольдфарб.
Роман Хесин, ветеран войны, участник обороны Москвы и Сталинграда, был исключительно талантливым человеком. Однако в 1948 году он был уволен из МГУ и несколько лет работал лаборантом. Затем он перешел на работу в университет в Каунасе, но переквалифицировался на биохимика. В Институте атомной энергии в Москве он создал лабораторию биохимии цитоплазмы. Профессор Давид Гольдфарб, инвалид войны, потерявший на фронте ногу, сосредоточил свои исследования на биофизике и генетике бактерий и читал очень яркие лекции в нескольких институтах.
Молодой Александр Гольдфарб вскоре стал аспирантом Института атомной энергии и готовил диссертацию по взаимодействию ДНК и РНК-полимеразы у бактерии — кишечной палочки E.coli, классического объекта биохимии микробов. В 1972 году Роман Хесин и Александр Гольдфарб с соавторами опубликовали на эту тему статью, причем сразу в иностранном журнале по молекулярной генетике на английском языке [6] . Результаты исследований были очень интересными, и предполагалось, что авторы находятся накануне важного и для биохимии, и для молекулярной генетики открытия. В начале 1973 года я уехал в Англию в годичную командировку и моя связь с Романом Хесиным порвалась. После неожиданного лишения советского гражданства в августе 1973 года сотрудник суперсекретного Института атомной энергии имени И. В. Курчатова Роман Хесин уже не мог со мной переписываться. Контакты и переписка с иностранцами для ученых таких институтов требовали регистраций и разрешений «особых отделов».
Александр Гольдфарб неожиданно для всех, не дождавшись защиты диссертации, в начале 1975 года подал заявление на эмиграцию в Израиль. Еще более неожиданным было то, что он получил разрешение и визу и уехал в Израиль без прохождения полагавшихся трех или более лет «охлаждения», которые, по законам того времени, были обязательными для всех евреев, занимавших любые должности в «закрытых» учреждениях. В Израиле Гольдфарб был принят на работу в Институт имени Вейцмана. Эмиграция в Израиль была наиболее трудной именно в 1975 году, так как после принятия сенатом США в декабре 1974 года так называемой «поправки Джексона» к торговому законодательству, связавшей льготы в торговле СССР и США с квотами на эмиграцию евреев из СССР, правительство СССР ограничило эмиграцию и расторгло торговый договор с США. Сенатор Джексон требовал обеспечить ежегодную эмиграцию из СССР на уровне 65 тысяч человек. В 1975 году смогли уехать только 20 тысяч человек, в основном люди пожилого возраста и евреи польского происхождения. Отец Гольдфарба вскоре также подал заявление на эмиграцию, но получил отказ. Ему и его жене пришлось ждать отъезда еще 10 лет.
Александр Гольдфарб, во всяком случае до конца 1972 года, не был ни «диссидентом», ни переводчиком или секретарем академика Андрея Сахарова. Но в 1974 году, когда Сахаров, поддержавший «поправку Джексона», начал активно встречаться с иностранными журналистами и давал в своей квартире пресс-конференции, Александр Гольдфарб, прекрасно владевший английским, действительно выполнял для Сахарова функции переводчика. Сахаров упоминает об этом в своих «Воспоминаниях».