— Вы ездили в какие-то определенные районы? Может быть, как бы это лучше сказать, области были как-то специально распределены между вами?

— Нет, вовсе нет. Самые состоятельные крестьяне живут, конечно, на юге и на севере, и мы пытались распределить их между собой. С другой стороны, все держала в руках эта чертова «Сельскохозяйственная ассоциация».

— У Леопольда были какие-то излюбленные маршруты, куда он ездил особенно часто?

В телефоне замолчали. Эрленд представил, как его собеседник пытается вспомнить события, давно стершиеся из памяти.

— Вот как только вы заговорили об этом… — сказал наконец голос в трубке. — Леопольд чаще всего бывал в Восточных фьордах, на юге Восточных фьордов. Можно сказать, это было его излюбленным местом. Впрочем, запад тоже. Все Западные фьорды. Да, пожалуй, и полуостров Рейкьянес. На самом деле он ездил повсюду.

— У него хорошо шли дела?

— Нет, я бы не сказал. Иногда он пропадал неделями, если не месяцами, а возвращался с малым уловом. Но вам лучше поговорить со стариком Бенедиктом. Он был нашим хозяином. Возможно, ему это лучше известно. Леопольд недолго проработал у нас, и, по-моему, с ним вышла какая-то загвоздка.

— Загвоздка?

— Кажется, им пришлось выгнать кого-то ради него. Бенедикт с трудом нашел для него место, но был очень недоволен его работой. Я так и не понял, что произошло. Поговорите лучше с ним. Поговорите с Бенедиктом.

Сигурд Оли выключил телевизор. Он смотрел спортивную передачу об исландском футбольном клубе, которую транслировали поздно вечером. Бергтора ушла на занятия кройки и шитья. Когда раздался телефонный звонок, Сигурд решил, что звонит как раз она. Но это была не Бергтора.

— Простите меня за то, что я вам надоедаю своими звонками, — услышал Сигурд голос в трубке.

Он помедлил с секунду, потом бросил трубку. Телефон тут же зазвонил снова. Сигурд смотрел на аппарат.

— Черт! — выругался он и снял трубку.

— Не отключайтесь, — попросил мужчина. — Мне хочется просто поговорить с вами. У меня такое чувство, что с вами я могу разговаривать. С тех пор, как вы сообщили мне о трагедии.

— Я… если серьезно, я не могу быть вашим душеприказчиком. Это уж слишком. Я требую прекратить это. Мне нечем вам помочь. Несчастный случай, не более. Вы должны смириться с трагедией. Постарайтесь понять. И будьте здоровы.

— Я знаю, что это был несчастный случай, — сказал мужчина. — Только это я его спровоцировал.

— Никто не может спровоцировать несчастный случай, — ответил Сигурд Оли. — Поэтому он и называется случаем. Случайности преследуют нас с момента рождения.

— Но если бы я не задержал ее, они бы вернулись домой.

— Полная чушь, и вы прекрасно это знаете. Вы не можете винить себя в случившемся несчастье. Не стоит. Глупо винить себя в такого рода происшествиях.

— Почему же? Случайности не происходят из ничего. Они являются результатом тех обстоятельств, которые мы создаем. Как в тот день.

— Глупости, и я не собираюсь больше говорить на эту тему.

— Почему?

— Потому что, если нами будет управлять случай, как мы сможем принимать решения? Ваша жена отправилась в магазин именно в то время, вы тут ни при чем. Разве речь идет о самоубийстве? Нет! Какой-то идиот сидел за рулем джипа, только и всего.

— Я спровоцировал инцидент своим звонком.

— Мы до бесконечности будем это мусолить, если вы не прекратите так думать. — Сигурд Оли стал выходить из себя. — А если мы выезжаем за город? Или идем в кино? Или назначаем встречу в кафе? Кто может предположить, что произойдет? Какое-то сумасшествие!

— В этом-то все и дело, — проговорил мужчина.

— Что?

— Как нам справиться с этим?

Сигурд Оли услышал, как Бергтора открыла дверь.

— С меня хватит, — отрезал он. — Просто чушь какая-то.

— Да, согласен, — отозвался мужской голос. — С меня тоже хватит.

И он повесил трубку.

22

Он следил за новостями о скелете из озера, передаваемыми по радио и телевидению, а также за публикациями в прессе, но, похоже, эта история постепенно теряла актуальность. В конце концов о ней перестали говорить вообще. Время от времени проскальзывали короткие сообщения со слов какого-то Сигурда Оли, инспектора криминальной полиции, о том, что ничего нового следствием не выявлено. Он понимал, что отсутствие новой информации о скелете ничего не значит. Расследование, должно быть, идет полным ходом, и если они взяли верное направление, когда-нибудь полицейские постучатся к нему в дверь. Он не знал, когда и кто именно. Наверное, скоро, и, возможно, как раз этот Сигурд Оли. А может быть, они никогда не догадаются, что произошло. На его губах появилась улыбка. Он уже даже не был уверен, хочет ли он этого. Это чувство слишком долго пряталось в нем. Иногда ему казалось, что у него не было никакого другого существования, никакой другой жизни, кроме страха перед прошлым.

Раньше, время от времени, он ощущал навязчивую потребность, упорную необходимость рассказать о произошедшем, признаться, раскрыть правду. Но всегда подавлял это чувство. Потом он успокоился, и постепенно такая потребность исчезла, а в нем появилось полное равнодушие к случившемуся. Он ни о чем не жалел. По его мнению, так все и должно было произойти.

Когда он думал о прошлом, перед ним всегда возникало лицо Илоны, когда он ее впервые увидел. И то, как она сидела на кухне рядом с ним, а он растолковывал ей содержание поэмы Йоунаса Хадльгриммсона «Конец пути» и потом она поцеловала его. Находясь один на один со своими воспоминаниями, растворившись в том, что было для него дороже всего, он почти ощущал влажность ее прикосновения на своих губах.

Он сидел в кресле у окна, погруженный в воспоминания о тех днях, когда весь его мир был разрушен.

На следующее лето он не вернулся в Исландию. Сначала работал в угольной шахте, а потом они с Илоной путешествовали по Восточной Германии. Им хотелось поехать в Венгрию, но у него не было визы. Ему объяснили, что получить разрешение на въезд, если ты не резидент, становится все труднее и труднее. И еще он слышал, что въезд в Западную Германию тоже ограничен.

Они путешествовали на поездах и машинах, но большую часть дороги шли пешком и наслаждались близостью друг друга. Иногда ночевали прямо под открытым небом либо останавливались в мотелях или школах, на железнодорожных станциях или автовокзалах. Случалось, они устраивались работать на несколько дней в крестьянские хозяйства, встречавшиеся им по пути. Дольше всего парочка задержалась у фермера, выращивавшего овец. Тот очень удивился, узнав, что в дверь к нему постучался исландец. Немец без устали расспрашивал его об этой северной стране, особенно о леднике Снежной горы, и все потому, что он прочитал роман Жюля Верна «Путешествие к центру Земли». Пара провела у того крестьянина две недели, с удовольствием помогая по хозяйству. Они узнали много всего о содержании скота, а когда молодые уезжали, семья дала им с собой кучу еды. Прощание оказалось очень теплым.