Как только зеленые ворота закрылись и автомобиль покатил по виа Брукселлес, Марчиано демонстративно уставился в окно. Он отлично понимал, что теперь, когда план инвестиций утвержден, судьбу его, как основного участника этой операции, можно считать предопределенной.
В который раз он задумался о трех озерах, оказавшихся под угрозой отравления ради осуществления плана Палестрины. Какие населенные пункты последуют за Хэфэем и когда это случится, не знал никто, кроме самого государственного секретаря. А жестокость — несомненно, патологическая — Палестрины превосходила всякое разумение. Равно как и его способность к самооправданию. Когда и при каких обстоятельствах этот умный, респектабельный и образованный человек мог настолько перемениться? Или это чудовище присутствовало в нем всегда и лишь до поры до времени дремало?
Водитель свернул на виа Салариа, и машина резко сбавила ход — приходилось плестись наравне с остальными участниками плотного послеполуденного движения. Марчиано ощущал присутствие Палестрины подле себя, а также взгляды Капицци и Матади, сидевших напротив и не отводивших от него глаз, но каким-то образом умудрялся не замечать их. Он обратился мыслями к главе китайской банковской системы Янь Е, которого он помнил не только как хитроумного дельца, каковым тот, безусловно, являлся, не только как высокопоставленного члена Коммунистической партии Китая и приближенного советника ее руководителей, но в первую очередь как друга и высокогуманного человека. Он был способен перейти от резкого обличения противников своей страны к глубоко искренним размышлениям о здравоохранении, образовании и повышении благосостояния бедняков всего мира, а через несколько минут с теплой улыбкой и добродушным смехом рассуждать о том, что итальянским виноделам стоило бы приехать в Китай и поучить его соотечественников своему ремеслу.
— Вы часто разговариваете по телефону с Северной Америкой? — неожиданно резко и громко прозвучал рядом с ним голос Палестрины.
Марчиано отвернулся от окна и увидел, что Палестрина — его громадное тело занимало три четверти сиденья, на котором они расположились вместе, — в упор глядит на него.
— Не понимаю, о чем вы.
— Например, с Канадой. — Палестрина не отрывал тяжелого взгляда от глаз Марчиано. — С провинцией Альберта.
— И все равно не понимаю…
— Десять, одиннадцать, четыреста три, три пятерки, двадцать два, одиннадцать, — без запинки произнес Палестрина. — Этот номер вам знаком?
— А должен быть знаком?
Марчиано почувствовал, как машина накренилась, поворачивая на виа Пинчиана. За окном проплывала знакомая зелень деревьев виллы Боргезе. В следующий момент «мерседес» прибавил скорость. Он двигался в сторону Тибра. Скоро машина пересечет его, свернет на лунготевере Меллини и покатит прямиком в Ватикан. Совсем неподалеку от того места, где они сейчас проезжали, на виа Кариссими, находился дом, в котором жил Марчиано, но он знал, что этим утром побывал там в последний раз.
— Это телефон одного из номеров «Банф-Спрингс-отеля». Утром в субботу, одиннадцатого числа, по этому номеру было сделано два звонка из вашего дома. Еще один в тот же день с сотового телефона, зарегистрированного на отца Бардони. Вашего личного секретаря. Заменившего у вас того священника.
Марчиано пожал плечами.
— Из моего дома и моего управления делают очень много звонков, даже в субботу. Отец Бардони часто работает и по вечерам, и в выходные, как, впрочем, и я сам, и многие другие. И у меня нет привычки контролировать все телефонные разговоры.
— Вы сказали мне в присутствии Якова Фарела, что священник мертв.
— Так и есть… — Марчиано взглянул прямо в глаза Палестрине.
— В таком случае кого же привезли в Белладжио, на виллу Лоренци, два дня назад? Вечером в воскресенье, двенадцатого?
Марчиано улыбнулся.
— Вы же смотрите телевизор…
— В Банф звонили в субботу, а уже в воскресенье священника привезли на виллу Лоренци. — Палестрина подался вперед, так что чуть не уткнулся лицом в лицо Николы Марчиано; пиджак у него на спине угрожающе натянулся. — Вилла Лоренци принадлежит писателю Эросу Барбу. Эрос Барбу отдыхает в Канаде и поселился в «Банф-Спрингс-отеле».
— Если вы, ваше преосвященство, хотите узнать, знаком ли я с Эросом Барбу, то да, знаком. Мы с ним старые друзья, еще с тех пор, когда оба жили в Тоскане.
Палестрина еще секунду-другую пристально вглядывался в лицо Марчиано. Потом откинулся на спинку сиденья и произнес:
— В таком случае вы, вероятно, расстроитесь, узнав о том, что он покончил с собой.
Озеро Комо. 16 часов 30 минут
Гарри с превеликим трудом вел грохочущий, кренящийся, то и дело начинавший скользить юзом грузовичок по избитой лесной дороге, между колеями которой тут и там росли молодые кусты, туда, где, как он надеялся, его ждали Елена и Дэнни. С тех пор как он покинул их в убежище возле озера, прошло уже два часа, местность пересекли длинные предвечерние тени, и все изменилось почти до неузнаваемости.
Поездка была не только медленной и продолжительной, но и опасной: у старой машины были никудышные тормоза и совершенно «лысые» покрышки, так что с трудом удавалось управлять ею и удерживать на дороге. Почти все повороты были очень крутыми, и каждый раз Гарри ожидал, что в этот-то раз он обязательно перевернется и машина либо ляжет боком на деревья, тянувшиеся с одной стороны склона, либо камнем сорвется с отвесного обрыва, уходившего вниз на несколько сотен футов по другую сторону дороги.
Добравшись до высшей точки, он увидел севернее целую флотилию из тридцати, если не сорока лодок, стоявших на якорях или медленно курсировавших взад-вперед по озеру. Все они держались на некотором удалении от берега; ближе всех находились три судна покрупнее, по всей видимости полицейские или сторожевые катера. Не могло быть сомнений — полицейские обнаружили пещеру. А потом, когда уже спускался вниз, он увидел, как вертолет вынырнул из-за скалы и описал круг над тем утесом, на котором он находился менее двадцати минут назад.
Неожиданно панорама скрылась из виду — это грузовик заскользил вниз по сухому мелкому гравию. Гарри изо всей силы нажал на педаль тормоза и вывернул рулевое колесо в сторону дороги. Никакого эффекта. Машину продолжало нести вниз. Край обрыва неумолимо приближался. А за ним не было ничего, кроме пустоты и воды внизу. Но вдруг правое переднее колесо задело за корень. Гарри чуть не выпустил из рук баранку. И, словно решив вернуться на путь истинный, грузовик резко завернул в нужную сторону и вновь оказался на дороге, которая извивалась под кронами деревьев возле крутого склона горы, тянувшейся вдоль озера.
Еще пять минут Гарри отчаянно боролся с грузовиком и с дорогой и в конце концов успешно спустился к озеру. Там через какие-нибудь двадцать ярдов дорога заканчивалась возле самой воды, среди высоких деревьев с густым подлеском.