Действительно, в тот трагический день, несмотря на знание обстановки и обычную осторожность, Зорге сорвался. Но его можно понять: восемь лет работы на острие ножа в стране, чудовищно трудной для жизни иностранца вообще, а тем более для ведения тайной жизни, заканчивались таким, мягко говоря, неприятным, сюрпризом… Бикард же объяснил этот срыв Зорге воздействием виски и токийской жарой. Он снял для коллеги номер в том же «Империале» и отвел Зорге наверх. Исторический анекдот повествует о том, что, проснувшись, агент «Рамзай» звонил послу Отту и кричал, что Германия проиграет войну…
Старый отель «Империал» закончил свое существование в пятидесятых годах прошлого века. Одним из его последних знаменитых постояльцев стал Юрий Гагарин. В конце мая 1963 года первый космонавт планеты останавливался здесь во время своего турне по Японии. Кадры кинопленки сохранили для нас образ Юрия Алексеевича, входящего в «Империал». Кстати, по одной из версий, именно Гагарин привлек внимание Никиты Хрущева к истории Зорге. Владимирский журналист Николай Фролов показал эту известную историю в необычном ракурсе: «Как-то японские журналисты спросили у необычного гостя:
— Почему вы забыли о своем знаменитом разведчике Рихарде Зорге, казненном империалистами в тюрьме Сугамо во время Второй мировой войны?
— Какой Зорге? — удивился Гагарин. Сопровождавший его советник посольства СССР Михаил
Иванов, лично работавший с Зорге, кратко рассказал Юрию Алексеевичу о судьбе “разведчика № 1” и его гибели.
— Как же так? — еще больше удивился космонавт.
Со свойственной ему непосредственностью он попросил сотрудников посольства заказать венок с надписью “Первому разведчику Рихарду Зорге — от космонавта Ю.А. Гагарина”, передав из выданной ему валюты 50 долларов, и заявил, что собирается возложить этот венок лично. Дипломаты, включая нашего посла в Японии Николая Федоренко, стали уговаривать Гагарина не предпринимать поспешных действий. Космонавт вспылил и обозвал трусами сотрудников МИДа, включая самого посла, пообещав рассказать обо всем тогдашнему лидеру страны Никите Хрущеву». Поневоле рождается мысль, что и вопрос-то этот был задан на пресс-конференции в том самом «Империале»…
В 1968 году на месте творения Фрэнка Ллойда Райта был построен новый многоэтажный роскошный гостиничный комплекс, но часть главного входа и лобби старого отеля были аккуратно разобраны, перевезены в архитектурный музей под открытым небом «Мэйдзимура», неподалеку от города Нагоя, и заново собраны там. Японцы гордятся своим старым «Тэйкоку», но и нам, как мы теперь видим, есть что о нем вспомнить.
Впервые задумавшись в 2002 году во время своей стажировки в Токийском университете о том, каково было Зорге жить в ТОЙ Японии и в ТО время, я очень скоро пришел к успокоительному выводу, что наверняка у него были «смягчающие обстоятельства», что жил он, допустим, где-то во дворе германского посольства, на улицу выходил редко, общался все больше с женой посла Отта, изредка выбегая в город для закладки тайника и встреч с агентами — я встречал таких дипломатов… Да бог еще знает, что могло быть такого в истории с Зорге, на что я надеялся. Хотелось верить, что ему не было так плохо, как я об этом начинал думать, постепенно понимая сложности жизни в Японии, но для уверенности не хватало того, что японские журналисты называют «гэмба» — места событий, того, с помощью чего можно наглядно представить картину произошедшего. За поисками «гэмбы» я отправился однажды к своему другу — русскому ученому Василию Молодякову, живущему в Токио давно, немало знающего о Зорге в силу научных пристрастий. Мы полистали книги и очень скоро нашли описание места, где жил Зорге, в работе Ю.В. Георгиева «Рихард Зорге».
Собственно говоря, эти описания мы встречали и в других произведениях, как правило, в сильно искаженном варианте: улица Нагасаки-маси, 30, но было очевидно, что по адресу с сильными ошибками в написании, да еще без всяких ориентиров, найти что-либо будет просто невозможно. Поэтому мы так обрадовались приведенным Ю.В. Георгиевым данным о распорядке дня Зорге и сведениям по топографии, тем более, что наш старший коллега был японоведом, и, работая с его материалами, можно было не опасаться ошибок. Итак: «Дом, который снимал Зорге, находился в квартале Адзабу района Минато. Он стоял на улице Нагадзака под номером 30. Это был японский деревянный двухэтажный дом. В протоколах допроса Зорге после его ареста содержатся некоторые данные о его доме. На первом этаже находилась гостиная (12 кв. м), столовая (около 7 кв. м), кухня, деревянная японская ванна (офуро) и туалет, тоже японский — без унитаза. На втором этаже располагались кабинет с телефоном (12 кв. м) и спальня (9 кв. м). Кровать Зорге заменяла стопка японских тюфяков — футонов.
Как правило, Зорге вставал в 5 часов утра (в Японии рано светает и рано темнеет — около шести часов вечера, так что распорядок дня Рихарда Зорге был привязан не только к часовой разнице с Европой, вечерние новости из которой он читал рано утром, но и к японскому световому дню. — А.К.), принимал офуро и делал гимнастику с эспандером. К этому времени в дом приходила горничная, которая готовила завтрак и обед. После завтрака Зорге читал или печатал на машинке до обеда. После обеда час отдыхал. Затем направлялся в Дом прессы или в германское посольство. После пяти вечера его можно было видеть в баре отеля “Империал” или на каком-либо приеме. Естественно, начавшаяся в 1939 году мировая война внесла коррективы в этот стандартный распорядок дня. В частности, Зорге с самого раннего утра направлялся в германское посольство, где просматривал сводки новостей и составлял информационный вестник “Дойчер динст”.
В те годы улица Нагадзака была очень тихой и зеленой, кроны деревьев практически смыкались над нею, давая благодатную тень в жаркую погоду и частично защищая от потоков воды в дождливое время года. Улица круто сбегала вниз по склону с шумного холма Роппонги.
Сегодня эта улица называется Отафукудзака. Она застроена высокими доходными домами, в которых сдаются квартиры для состоятельных людей. На ней сохранилось много зелени и еще не выветрилась атмосфера спокойного и респектабельного квартала, в котором приятно жить. Один из таких доходных домов стоит и на месте жилища Зорге. Хорошим ориентиром может служить 18-этажное здание полицейского общежития, сооруженного на месте старого полицейского участка Ториидзака, который находился неподалеку от дома Зорге».
Что ж, из приведенного описания явствовало, что дома вдоль бывшей улицы Нагадзака перестроены, а сама улица переименована в Отафукудзака, найти которую можно по отличительной примете — 18-этажному зданию полицейского общежития. Других примет не было, но сборы были недолги. Зная, что речь может идти о тех кварталах Адзабу-Роппонги, в которых и тогда и сейчас селилось множество иностранцев, мы немедленно отправились туда. Больше четырех часов плутали мы по Адзабу и Роппонги, и круги, выписываемые нами по этим районам, последний из которых справедливо считается центром ночной жизни кутящих иностранцев, стали настолько часты и назойливы, что на нас начали коситься обитатели этого веселого квартала. Улицу Отафукудзака мы все-таки нашли. Нашли, когда уже начало темнеть, и почти потеряли надежду на удачу. Тем более, что никакого 18-этажного общежития рядом не наблюдалось.