— Вам не удалось этого показать, — возразила Мерфи. — Вы не смогли даже приготовить почву для подобного утверждения. Мистер Сандерс изложил свои причины, и в отсутствие серьезных аргументов против я принимаю их. Или у вас есть серьезные аргументы?
— Нет, Ваша честь.
— Прекрасно. И прошу вас обратить внимание на то, что пристрастные и необоснованные характеристики не могут способствовать достижению взаимоприемлемого решения.
— Да, Ваша честь…
— И я хочу, чтобы всем было ясно: это разбирательство потенциально опасно для обеих сторон — и не только своими последствиями, но и самим фактом разбирательства. В зависимости от того, что мы решим, может статься, что мисс Джонсон и мистеру Сандерсу в будущем все-таки придется работать вместе. Я не могу допустить, чтобы ход настоящего разбирательства отравил их отношения. Дальнейшие необоснованные обвинения, поступившие от любой из сторон, могут привести к тому, что я прерву наше заседание. У кого-нибудь есть вопросы по поводу сказанного мной?
Вопросов не было.
— У вас, мистер Хеллер?
Хеллер откинулся на спинку стула:
— Никаких вопросов, Ваша честь.
— Вот и прекрасно, — сказала судья Мерфи. — Тогда объявляю перерыв на пять минут, а после него заслушаем версию мисс Джонсон.
* * *
— Вы держитесь отлично, — сказала Фернандес. — Просто отлично. Голос сильный, ровный, уверенный. Вы провели хорошее впечатление на Мерфи. Все прекрасно.
Они с Сандерсом стояли во дворике около фонтана. Сандерс чувствовал себя как боксер в перерыве между раундами, которого накачивает его тренер.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Фернандес. — Устали?
— Немного. Не слишком.
— Кофе хотите?
— Нет, спасибо.
— Хорошо. Самое противное еще впереди. Вам нужно будет как следует собраться, чтобы спокойно выслушать ее версию. Вам не понравится то, что она будет говорить, но очень важно, чтобы вы при этом оставались спокойным.
— Хорошо.
Она положила руку на его плечо:
— Между прочим, строго между нами: как на самом деле закончилась ваша связь?
— Честно говоря, я и сам точно не помню…
— Но это важно, поскольку… — скептически начала Фернандес.
— Это было почти десять лет назад, — пояснил Сандерс. — Для меня это все словно в другой жизни происходило.
Адвокат тем не менее не выглядела убежденной.
— Ну, посудите сами, — сказал Сандерс. — Сейчас у нас третья неделя июня. Как обстояли ваши сердечные дела на третьей неделе июня десять лет назад? Можете вы мне рассказать?
Фернандес замолкла, нахмурившись.
— Вы были тогда замужем? — задал наводящий вопрос Сандерс.
— Нет.
— Но уже познакомились с будущим мужем?
— Ох, погодите… нет… Еще нет… Я встретила своего будущего мужа где-то… годом позже.
— Ладно. А можете ли вы припомнить, с кем встречались, пока с ним не познакомились?
Фернандес задумалась.
— Ну можете вы припомнить хоть что-нибудь, что имело бы отношение к вашей связи десять лет назад?
Фернандес молчала.
— Теперь понимаете, что я имею в виду? — спросил Сандерс. — Десять лет — это большой срок. Я помню наш роман с Мередит, но не могу отчетливо припомнить последние несколько недель перед расставанием. Так что я не смогу в деталях рассказать, как мы расстались.
— Ну хоть что-нибудь вы помните?
Сандерс пожал плечами:
— Ну, пошли ссоры, ругань… Мы по-прежнему жили вместе, но уже старались рассчитывать, чтобы встречаться реже. Но вы понимаете, это делалось оттого, что каждый раз, когда мы встречались, возникал скандал… Ну и каш то вечером, собираясь на какой-то прием, который устраивала «ДиджиКом», мы поссорились в очередной раз. Помнится, я тогда надевал смокинг и запулил в нее запонками, после чего исползал всю комнату, чтобы их найти. Но, сидя в машине, мы вроде как успокоились и заговорили о том, что нам нужно расстаться. Все было как-то обыкновенно… Никто ни на кого не кричал. Рассудив спокойно, мы решили, что будет лучше, если мы расстанемся.
Фернандес задумчиво посмотрела на него:
— И это все?
— Ага, — подтвердил Сандерс. — Если не считать того, что на прием мы так и не попали.
Неожиданно в мозгу Сандерса снова скользнуло смутное воспоминание… Мужчина и женщина, едущие в машине на вечеринку… Что-то связанное с радиотелефном… Они приоделись, едут на вечеринку, куда-то звонят и…
Нет, он не может вспомнить. Вертится в голове…
…Женщина звонит по радиотелефону, а затем… Что-то неудобное…
— Том! — Фернандес трясла его за плечо. — Нам, похоже, пора. Вы готовы?
— Готов, — сказал Сандерс.
По пути в зал заседаний их перехватил Хеллер. Сладко улыбнувшись Сандерсу, он обратился к Фернандес.
— Коллега, — сказал он, — у меня такое чувство, что сейчас самое время поговорить об урегулировании наших разногласий.
— Урегулировании? — с наигранным удивлением повторила Фернандес. — Вот как?
— Ну, дело явно поворачивается в пользу вашего клиента, и…
— Да, это так…
— И продолжение дознания может быть для него еще более неприятным. И чем дальше, тем неприятнее для вашего клиента…
— Мой клиент вовсе не чувствует себя так уж неудобно.
— …так что для нашей общей пользы будет лучше покончить со всем делом прямо сейчас.
— Я не думаю, Бен, что мой клиент этого хочет, — улыбнулась Фернандес. — Но если у вас есть предложение, мы, разумеется, готовы его выслушать.
— Да, у меня есть предложение.
— Слушаем.
Хеллер прочистил горло:
— Исходя из размеров текущей зарплаты Тома и соответствующих премий, мы готовы выплатить ему сумму денег, соответствующую нескольким годам работы. Сюда же добавим стоимость вашего гонорара и смешанные расходы, связанные с увольнением, расходы по подысканию новой работы и все прямые затраты на перевозку имущества. По нашим расчетам, общая сумма составит четыреста тысяч долларов. По-моему, это очень приличная сумма.
— Я должна выслушать мнение моего клиента, — сказала Фернандес и, взяв Сандерса за локоть, отвела его на несколько шагов. — Ну?
— Нет, — сказал Сандерс.
— Не торопитесь, — посоветовала она. — Вполне разумное предложение. Это как раз та сумма, на которую могли бы рассчитывать на суде — без всяких вычетов.
— Нет.
— Хотите поторговаться?