— А Стефани ты позовешь? — спросил друга Корантен. Энцо сердито зыркнул на него, и Корантену пришлось удовольствоваться двоюродным братом Алексисом с подружкой.
— А еще Юбер и Жан-Поль, они-то придут обязательно.
Список получился приличный, но девушек было маловато.
— А как же Арья? — жалобно спросил Энцо.
Корантен неуверенно пожал плечами.
— Ты ее спрашивал? — допытывался Энцо.
— Да, но…
— Но что?
— Она сама не знает. Утром говорит — да. Вечером — нет. Я уговариваю ее изо всех сил. По-моему, она заболела.
— Чем заболела?
Корантен опять пожал плечами, рискуя схлопотать оплеуху от приятеля.
— Не торопите ее, — успокаивал Энцо месье Видибог. — Она только что пережила разрыв. И не может так сразу броситься вам на шею. Это было бы некрасиво, неженственно.
Энцо машинально потер плечо.
— Арья не женщина, а чертик на пружине!
Умник принимал такое деятельное участие в приготовлениях к дню рождения, что под конец стал воспринимать его как свой собственный.
— Что мне подарят? — спрашивал он брата.
— А что ты хочешь?
— Тефелон, тевелизор и кампютю.
— Это все слишком дорого. Часы тебе подойдут?
— Да-да-да-а-а!!!
— И молоток купить в придачу?
Умник понял шутку и захохотал.
— Там нет челобречка!
За последнее время он очень повзрослел.
— Что-то о месье Крокроле почти ничего не слышно, — заметил Корантен.
— Он теперь не так нужен Умнику, — сказал Клебер. — Ведь у него появились друзья.
И все же месье Крокроль успел засунуть усы в шоколадный мусс, умять морковные кружочки, поиграть с миксером и заработать сотню замечаний.
— Умник, перестань!
— Это не я, это… — начинал он, а остальные подхватывали:
— Месье Крокроль!
Наконец наступил долгожданный вечер.
— Может, ты не будешь наряжаться прекрасным принцем? — сказал Умнику Клебер.
— Это месье Мучбинген, ему пятьдесят два года, а это его квазитоккер.
— Может, ты не будешь говорить на другом языке?
Первыми явились неизменные Юбер с Жан-Полем.
Они вовсю драли глотку и сыпали дурацкими прибаутками, словом, создавали праздничную атмосферу. Потом пришел Алексис, как в воду опущенный: разругался со своей подружкой. Энцо посматривал на него с досадой — только еще одного мученика любви ему тут и не хватало. Следующей прибыла однокурсница Арьи и Эмманюэля.
— Никогда, ну просто никогда бы не поверила! — раз десять повторила она по поводу их разрыва.
Энцо обрадовался, услышав, что Арья собирается снять мансарду в одиннадцатом округе вместе с этой девушкой и еще двумя их подругами. Он еле сдержался, чтобы не сорваться с места и не побежать к месье Видибогу — поделиться новостью.
Гостей в столовой набралось уже немало. Но Клебер каждые пять минут поглядывал на часы.
— А у меня часов нету, — тонко намекнул ему Умник.
Вот и Беатрис! В прошлый раз на ней был топ выше пупка, а теперь — джинсы ниже пупка, которым не давал упасть туго затянутый пояс.
— Хорошенькую ты мне в субботу свинью подложил, — сказала она Клеберу.
— Я не свинья! Я ку-ку! — подскочил к ней месье Крокроль, тряся ушами.
Беатрис так злобно толкнула Умника, что он тут же убежал.
— Прости, у меня было срочное дело, — сухо ответил Клебер. — Захра, наконец-то!
Захра пришла вместе с Джемилей. Оглядела соперницу и подавила тяжкий вздох. Сама она надела то же самое черное платье с обнаженным плечом — больше ничего подходящего в ее гардеробе не нашлось.
— Потрясающе выглядишь! — шепотом сказал ей Клебер. — А Джемиля сегодня без хиджаба?
Мало того, Джемиля надела юбку Лейлы — получилось супермини.
— Она подумала и рассудила: вера не в платке, а в душе.
Клебер согласился и принялся распаковывать сложенные у буфета подарки. Беатрис подарила ему трусы с кармашком для презерватива.
— Спасибо, — пробормотал Клебер и поспешил снова засунуть их в пакет.
В свертке Захры оказалась красивая рамка для фотографии.
— А в нее бы еще твой портрет! — мечтательно сказал Клебер.
Беатрис поняла, что партия проиграна.
— А где же мои подарки? — забеспокоился Умник.
Захра протянула ему сверток с пышным бантом.
Умник разодрал бумажную обертку и закричал:
— Малепусенький костюмчик!
И правда: он держал в руках крошечные брючки и такую же курточку, украшенные красным галуном и золотыми пуговками, — их сшила мама Ясмина, чтобы прикрыть облезлые бока месье Крокроля. Захра помогла Умнику нарядить кролика в обновки, и все на него залюбовались.
— Крутой прикид! — сказал Умник.
— Ну-ну, этого следовало ожидать, — вздохнул Энцо. С кем поведешься, от того и наберешься.
Джемиля решила не терять времени. Присмотревшись, она методом исключения остановилась на кандидатуре Корантена и с места в карьер засыпала его вопросами:
— Сколько тебе лет? Где учишься? Которая тут твоя девчонка? Какую ты любишь музыку?
Ответы ей, похоже, пришлись по душе, она представилась сама: заканчивает лицей, собирается учиться на социального педагога. А потом выпила из бокала Корантена, чтобы узнать его мысли, и пригласила его на танец. Захра следила за ней краем глаза и тихо ужасалась.
— Смотри-ка, твоя сестра быстро раскрепощается, — заметил Клебер.
— Ей всего четырнадцать лет…
Клебер решил предупредить Корантена хотя бы через Энцо.
— Послушай, надо бы сказать Корантену…
— Не думаю, что он сейчас способен что-нибудь услышать.
— …Девчонка, которая с ним танцует…
— Ты про ту, что к нему прилипла?
— Да. Ей четырнадцать лет.
— Да?
Кажется, это впечатлило Энцо, но ненадолго:
— Не парься, Клебер. Корантен у нас не сильно шустрый. Пока раскачается — она уже будет совершеннолетней.
В тот вечер из него вообще было слова не вытянуть. Он записал себя в никчемные отбросы общества и безвольно сидел на диване рядом со своим «моральным двойником», успевшим изрядно набраться.
— Жизнь, старик, такая мерзостная штука… — еле ворочая языком, говорил Алексис. — И есть… есть только один способ излечиться от этой мерзости… — Он задиристо вскинул голову, как будто Энцо ему возражал. — Да-да, один… и не спорь! Один-единственный способ.