— Черт! — ругнулся месье Крокроль.
— Ай-ай-ай! Нехорошее слово.
— Плевать.
Они ухмыльнулись, вдвоем нырнули в пену, и игра началась. Они топили лыжников, спасали пингвинов, плыли на лодке между айсбергов. Через час ванна остыла, на полу стояла лужа, месье Крокроль пропитался водой.
— Я вешу две тонны, — сказал он.
Умник чертыхнулся.
Пришлось сообщить о бедствии Клеберу.
— Что ты тут натворил! И кролика опять промочил. А ну-ка, быстренько все убери.
Умник мигом сгреб детальки в мешок.
— Только лыжа одна потерялась.
— Вот беда! — посочувствовал Клебер.
Он выжал месье Крокроля как мог и повесил за уши на бельевой веревке.
— Ты скоро его доконаешь.
Умник посмотрел на кролика и пожал плечами.
Но глупости даром не обходятся. Клебер пригляделся к плюшевому кролику повнимательнее. Недалек тот день, когда от него останутся одни лоскутки. Бедный месье Крокроль!
Энцо совсем не нравилось просыпаться каждое утро в семь часов от того, что за стенкой Арья с приятелем занимались сексом. Его это наводило на горькую мысль, что сам он одинок. Казалось бы, что стоило приятному на вид белокурому юноше двадцати одного года от роду обзавестись подружкой? Но Энцо хотел, чтобы девушки сами падали ему в объятия, без всяких усилий с его стороны. Из гордости или из лени — он сам еще не разобрался.
— У нас кофе есть? — спросил Корантен, заходя на кухню.
— М-м…
В такую рань внятные слова не шли на язык.
— Вчера позвонил один парень насчет комнаты, — сказал Корантен. — Хочет поселиться с братом.
— Опять мужики, — вздохнул Энцо.
В квартире на улице Кардинала Лемуана, 99, молодые люди жили вчетвером: Энцо, Арья со своим бойфрендом Эмманюэлем и брат Арьи Корантен.
— И почему никак не находятся девушки?
— Поищи!
Корантен налил себе большую чашку кофе.
— Вроде бы славный парень. Ему двадцать два года, а брату семнадцать.
— Еще чего! У нас тут не детский сад!
По телефону Клебер назвался старшим.
— Он студент или что?
Корантен наморщил лоб.
— Точно не помню. Брат, кажется, в лицее Генриха IV, перешел в последний класс.
— Не люблю молодняк. Парятся из-за рагги и рэгги, треплются про баб, курят травку. Отстой!
— Тоже мне старец нашелся. Передай-ка мне банку с нутеллой.
— Зато ты, я гляжу, молодой. Нутеллой объедаются дошколята. Вот я на тосты мажу только мед.
— Ну прямо медвежонок Винни-Пух!
— Интересно, девушки любят медвежат? А то я лучше буду Тигрой. Давай нутеллу обратно. — Энцо задумчиво зачерпнул ложкой шоколадную пасту. — Мне всегда казалось, что он педик.
— Кто? Винни-Пух?
— Да нет, Тигра! — возмутился Энцо.
— Слушай, хватит есть из банки. Противно смотреть!
— Зато по-молодежному.
Корантен вздохнул. От Энцо по утрам толку не дождешься.
— Мальчики, привет!
Появилась Арья, румяная от удовольствия, растрепанная и жутко соблазнительная в застегнутой всего на пару пуговиц пижаме. Она чмокнула брата, шлепнула по макушке Энцо и аппетитно захрустела ломтиком поджаренного хлеба. Все в ней дышало природной грацией, без тени кокетства. Энцо и Корантен смотрели на нее с обожанием.
— Когда придут новенькие? — спросила Арья и села, подогнув под себя ногу.
— Погоди еще, лично мне они наверняка не понравятся! — скривился Энцо.
— Скорее им не понравятся комнаты, — возразила Арья.
Ребята успели разобрать лучшие комнаты, остались две самые маленькие, холодные и неудобные.
Вошел Эмманюэль, самый старший — ему исполнилось двадцать пять.
— Вот кто у нас Тигра! — воскликнул Энцо.
— Почему это?
Приятель Арьи подозрительно глянул на Энцо.
— Потому что я Винни-Пух, а Кролик — Корантен, — потягиваясь, ответил тот.
— Ну да, такой же зануда, — проворчал Эмманюэль.
— Хотя, пожалуй, из тебя бы вышел неплохой Иа-Иа, — сказал Энцо и прогнусавил плаксивым голосом ослика: — Добрый день! Если, конечно, этот день можно назвать добрым…
Эмманюэль выразительно посмотрел на Арью. Кто бы поверил, что этот поганец Энцо пишет диплом по филологии! Арья отвесила Энцо еще один подзатыльник, а он в отместку ущипнул ее за живот. Арья взвизгнула и налетела на него с кулаками. Эмманюэль смотрел на них в недоумении.
— Да ладно вам! Успокойтесь!
Энцо вскочил и издевательски указал ему на свой стул:
— Садись! Местечко еще теплое.
Они вызывающе смотрели друг на друга. Эмманюэль чувствовал: Энцо хочет занять его место.
После завтрака все принялись за дела, а Энцо опять растянулся на кровати.
— Не помешаю? — спросил Корантен, заглядывая в дверь.
— Нет, конечно! — Энцо приподнялся на локте.
— Что делаешь?
— Ничего.
Корантен сел. Паренек давно, еще со школьных лет, во всем равнялся на Энцо.
— Они придут к послеобеденному кофе.
— Кто? — умирающим голосом спросил Энцо.
И рухнул на постель, будто изнемог под невыносимой тяжестью мира.
— Новенькие. Вернее, желающие. Хорошо бы ты на них взглянул.
Для Корантена слово Энцо было законом. Скажет да — братьев примут, скажет нет — прогонят.
— Иди ты… — прошептал Энцо с закрытыми глазами.
— Да что с тобой?
Корантен не был большим знатоком человеческих душ, но понял: с Энцо что-то не так.
— Что такое?
Энцо резко сел и саданул кулаком в стенку.
— Да то, что твоя сестра со своим дружком, пара трупорезов, по утрам кувыркаются и не дают мне спать!
Эмманюэль учился на врача, Арья тоже. Энцо снова плюхнулся на кровать, досадуя, что проговорился.
— Влюбился ты, что ли? — додумался наконец Корантен.
— Вот еще! Было бы в кого! Просто есть же какие-то приличия. Могли бы сообразить… Мне же все слышно.
Корантен промолчал. Он с уважением относился и к старшей сестре, и к Эмманюэлю, здоровенному, мрачноватому, трудолюбивому парню. Поэтому он только вздохнул и спросил: