Оливия удивила Луизу, а судя по выражению лица изможденной женщины, и ее тоже, заключив ту в крепкие объятия.

— Кэтрин! — Оливия гулко сглотнула. — Как я счастлива тебя видеть!

— И я тебя тоже, но нам, право, пора войти в ресторан.

— Кэтрин Мафф? — громко выразила свое изумление Луиза.

— На самом деле Стэйси. — Кэтрин снова закашлялась. — Но чего ради мы тут мерзнем?

— Ой, а вот и моя вторая дочь! — воскликнула Оливия, увидев Рейчел, которая приближалась к ним неспешной и весьма выразительной походкой, позвякивая связкой ключей от машины. — Надеюсь, ты не возражаешь, Кэтрин, что я привезла с собой двух, а не одну. Рейчел, знакомься, это Кэтрин.

— Кэтрин Мафф? — не замедлила осведомиться Рейчел, выразительно подняв брови.

— Стэйси, — поправила Кэтрин.

Они втроем стояли и смотрели, как Кэтрин, склонив голову набок, часто-часто подмигивает им. Прошло не меньше минуты, прежде чем Луиза сообразила, что это нервный тик.

— Идемте же, — напомнила Оливия, пропуская Кэтрин вперед; прежде чем последовать за ней, она бросила каждой из дочерей предостерегающий взгляд.

Глава 19

— Это сведет меня с ума, — прошептала Рейчел Луизе, погружая ложку с удлиненной ручкой в «клубничный рай».

Луиза ответила сочувственной улыбкой.

Но Оливия была наверху блаженства. Луиза бросила на нее взгляд искоса. Шестнадцать женщин восседали за длинным и узким столом, составленным по этому случаю из нескольких столиков красного дерева. Дополнительный стул для Рейчел поставили на торце этого сооружения, а Луиза устроилась на последнем от угла месте рядом с сестрой. Большинство женщин не привезли с собой гостей, а те, кто привезли, предпочли взять с собой сестру или подругу, но не мужа. То была зона, свободная от тестостерона [44] , если не считать юного официанта с раскосыми, как у зайца, глазами и длинными, болтающимися по плечам каштановыми волосами; каждое его появление у стола вызывало вспышку легкого хихиканья. Луизе подумалось, что она и Рейчел вели бы себя точно так же при виде симпатичного юнца, если бы им уже было за пятьдесят. Но все зависит от того, кто ждет тебя дома.

Кэтрин Мафф сидела на дальнем конце стола, погруженная в разговор с бледной женщиной, которая все поклевывала булочку, словно недокормленный воробей, хотя на стол уже подали десерт. Оливия сидела напротив женщины по имени Джеральдина, с необыкновенно длинными бровями и с грудью, которая с удобством покоилась на столе. Луиза потягивала кока-колу и улыбалась, поглядывая на оживленное лицо матери, которая дополняла свои слова активной жестикуляцией. Выглядела она прекрасно и оставалась весь вечер самой жизнерадостной из женщин за столом, и, хотя одна из ее клипс свалилась в шоколадно-банановый десерт, Луиза испытывала прилив гордости. Ее матери есть о чем рассказать, потому что жизнь ее полна событий.

Луиза вернулась к своему «ананасному наслаждению» и принялась за него всерьез. Как хорошо думать, что у нее есть мама и что она ее ждет. Джон изо всех сил пытается ее убедить, что из них получится семейная чета; пусть так, но у нее тем не менее есть надежное убежище. Если отношения не сладятся, все пойдет не так, она всегда может уплыть в надежную гавань — в свою старую спальню — с ребенком на буксире. Возможно, мать захочет заботиться о ребенке, пока сама она будет устраивать новую карьеру. Луиза набрала полный рот взбитых сливок. Когда ее положение определится, позже, если она останется одна с ребенком, откажется ли мать от своих планов и останется дома? Разрушит ли новую жизнь, которую сама себе предначертала?

Но если она сообщит матери, что они с Джоном решили жить вместе, тогда Оливия может свободно осуществлять свои новые идеи. Тогда все в порядке, решила Луиза. Она объяснит матери, что ничего от нее не потребует, и все они будут счастливы. Все, подумала она, кроме, разумеется, Рейчел, и бросила искоса взгляд на сестру, которая недоуменно взирала на свой десерт примерно двенадцати дюймов высотой. Пока они ехали к матери, Рейчел всю дорогу беспрерывно говорила о детях Холлема и о том, что она не способна быть мачехой. Нет, Рейчел неоткуда ждать радостей. Но, как говорится, нельзя же иметь все.

— Девочки?

Луиза резко повернулась. Оливия, низко пригнувшись к столу, положила ладонь Луизе на плечо и сказала ей на ухо, но достаточно громко, чтобы услышала Рейчел:

— Просто хочу, чтобы вы знали. Я обнаружила в баре знакомую личность.

Луиза не поняла, к чему им с сестрой эта информация, ведь им были неизвестны даже имена большинства участников обеда. Рейчел на время оставила свою борьбу с «клубничным раем» и без всякого интереса поглядела на Оливию.

— Ну и кто же эта личность?

— Кэрол!

Оливия спряталась за спиной у Луизы, словно опасалась выстрела.

— Мама? — Луиза чуть не вывернула шею, пока обнаружила мать, которая присела на корточки и что-то бормотала себе под нос. — Кто такая Кэрол?

— Кэрол с работы, — проскрежетала Оливия и прижала палец к губам; лицо у нее побагровело. — Она сидит в баре на табурете возле зеленого ведерка для льда. Только не смотрите прямо сейчас!

Тем не менее сестры обернулись и посмотрели. Женщина маленького роста, в обтягивающем платье и в туфлях на очень высоких каблуках балансировала на одном из высоких красных табуретов у стойки бара. Она улыбалась высокому мужчине, в прическе которого проглядывали седые пряди; он сидел на соседнем табурете и, судя по выражению их лиц, осыпал женщину комплиментами. Луиза удивилась. Не похоже, чтобы женщина с такой наружностью выступала в роли бича Божьего по отношению к своим подчиненным. Впрочем, как знать.

— Вот эта карлица она и есть? — очень громко выразила свое недоверие Рейчел.

— Тише! — Оливия сердито округлила глаза. — Я только хотела указать вам ее. Она не должна заметить, что мы на нее смотрим.

— Ну, мама, ты и скажешь! — Рейчел усмехнулась. — Это ее любовник?

— Да тише, говорю тебе! — прошипела Оливия. — Это управляющий округом. Они не должны узнать, что я здесь.

— А почему? — спросила Рейчел. — Скорее наоборот, пусть узнают. Ты могла бы ее шантажировать. Тогда она будет заискивать перед тобой.

Оливия отчаянно замотала головой.

— Но, мама, — попыталась урезонить ее Луиза, глядя, как та скорчилась на ковре, — если ты оттуда уходишь, это не имеет никакого значения.

— Не в этом дело! — заявила Оливия, отодвигаясь в сторону, так как в эту минуту к ним подошел юный официант.

Он посмотрел себе под ноги, покачал головой и удалился к тому концу стола, где сидела Кэтрин Мафф, которая не без кокетства приветствовала его появление.

— Мама, встань. Тебе не стоит сидеть на полу, — сказала Луиза.