Проснулся Евгений в семь утра – в то время, когда привык вставать на работу. Его ждала куча дел, поэтому он быстро встал, помылся, побрился и вышел из гостиницы, оставив ключи у портье. Капитан отправился на автостоянку, где накануне арендовал «Тойоту». На первой же заправке он залил полный бак горючего и прихватил канистру бензина на всякий случай. Шоссе, по которому Фисуненко ехал на юг, было очень хорошим: он не мог вспомнить, когда в последний раз в России испытывал такое удовольствие от дороги.
До нужного места оказалось дальше, чем предполагала Марина, но тем не менее капитан очутился в комфортабельном предместье Стамбула спустя минут сорок. Он без труда отыскал особняк, по описанию похожий на дом Олеси Ромашовой, и вот тут Фисуненко ожидало самое большое разочарование.
На звонок капитана в ворота через некоторое время вышел сухой, но молодцеватый старик, который поначалу отнесся к незваному гостю с подозрением. Он говорил по-русски плохо, но понимал гораздо лучше. Сначала слуга отказался отвечать на вопросы Фисуненко о хозяевах и попытался выпроводить его. Только после того, как Евгений упомянул имя Кати, с которой Олеся вместе работала в модельном агентстве, и пригрозил старику, что хозяйка очень огорчится, узнав, что ее хороший друг и приятель Кати не смог с ней увидеться, мужчина с грехом пополам объяснил Фисуненко, что Олеси в поместье нет. Выяснилось, что на период отпусков, начиная с апреля и заканчивая серединой октября, супруги всегда уезжают в Ичмелер. Там у них несколько отелей и ресторанов, и в сезон они предпочитают находиться поблизости. Евгений посетовал, что проехал долгий путь и пообещал Кате, что передаст Олесе гостинец, а также расскажет новости. С большим скрипом ему удалось-таки добыть у старого подозрительного слуги адрес нескольких отелей в Ичмелере, принадлежавших мужу Олеси.
На автовокзале Фисуненко навел справки об автобусах, отъезжающих в Ичмелер. Выяснилось, что дорога занимает больше пятнадцати часов! Это капитану совсем не понравилось, но выхода не было.
Пришлось выдержать жестокий бой с менеджером, который никак не хотел возвращать деньги за те оставшиеся десять дней, что Фисуненко не собирался проводить в гостинице. Наконец, ему удалось-таки получить свои кровные, и Евгений отправился в номер паковать чемодан. К счастью, накануне он не успел толком разобрать вещи, поэтому подготовка не заняла много времени.
Остаток вечера он провел на балконе, попивая пиво, которое удалось незаметно пронести мимо столика администратора. Садилось солнце, и зрелище это было поистине великолепным. Огромный красный солнечный диск быстро катился к горизонту, словно стремительно падая за крыши домов. Из-за горизонта на город постепенно наползала тьма.
Рита медленно приходила в себя, ощущая во рту странный привкус, как будто наелась песка, перемешанного с пеплом. Она попыталась выплюнуть эту массу и открыла глаза. В нескольких сантиметрах от собственной головы Рита увидела широкую потолочную балку, которая, свалившись вниз, по счастью, не задела ее, а упала под углом, защитив от летящего во все стороны стекла. Рита попыталась пошевелиться, и ей это удалось: конечности не были сломаны.
Она почувствовала сильный запах гари, защипало в глазах. Несомненно, поблизости что-то горело, и следовало немедленно выбираться! Пытаясь перелезть через балку, Рита услышала:
– Gibt es jemand lebend? [3]
С трудом сообразив, что говорят по-немецки, она крикнула, а вернее, прокаркала, так как в горле нещадно саднило:
– Ich bin hier, hierher! [4]
В воздухе висели мелкие частицы гари и пыли, поэтому Рита с трудом различала предметы, находившиеся всего в полуметре от нее. Постепенно материализуясь в этой взвеси, которая, как занавес, заслоняла все вокруг, перед Ритой возникла огромная, мощная фигура мужчины.
– Sind Sie in Ordnung? [5] – спросил он низким, хриплым голосом.
– Ich denke, ja [6] , – пробормотала Рита.
Легко подхватив ее за плечи, мужчина помог ей подняться. Рита вскинула голову: даже при ее росте этот человек казался настоящим гигантом.
– Konnen Sie gehen? Ist nichts zerbrochen? [7] – спросил он.
– Ich denke, nein [8] , – покачала головой Рита, отметив про себя, что краткость является сестрой таланта только в том случае, когда говоришь на чужом языке. Если бы ее спаситель понимал по-русски, она разразилась бы потоком слов, так как ее переполняли эмоции, вызванные страхом, радостью от того, что избежала смертельной опасности, и благодарностью за помощь.
– Dann laufen Sie zum Ausgang [9] , – сказал мужчина. – Drei von ihnen waren hier, sie sind schon drauben [10] .
– Drei? [11] – переспросила Рита. – Aber… sie waren zu viert! [12] – Она прекрасно помнила группку немцев, толпящихся возле холодильников.
– Zu viert? Dann habe ich jemanden entkommen gelassen! [13]
Рита медленно, ощупывая предметы вокруг, так как могла лишь смутно их различать, двинулась в тот угол, где видела немцев. Она помнила, что трое из них, мужчина и две женщины, стояли у дверей холодильника, а парень лет семнадцати чуть поодаль потягивал кока-колу. Рита продралась сквозь горы битого стекла и штукатурки, которая до сих пор осыпалась с потолка, и увидела ногу в кроссовке.
– Hierher! [14] – закричала она и тут же взвизгнула, почувствовав острую боль: – Черт, рука!
Неловко повернувшись, Рита порезала локоть об осколок стекла.
Огромный мужчина застыл, как в стоп-кадре, а потом произнес по-русски с раздражением:
– Если ты русская, так чего же мне голову морочишь?
Рита собралась возмутиться и сказать, что он первый заговорил по-немецки, но тут парень, чью ногу Рита заметила выглядывающей из-под разбитого холодильника, тихо застонал. Продвинувшись вперед, она поняла, что раненый придавлен к полу.
– Ну-ка помоги! – приказал мужчина и, схватившись за угол холодильника, с усилием дернул его на себя. Рита собиралась взяться за другой конец, но соотечественник остановил ее: