— Ладно, — сказал я, только чтобы ее успокоить.

— Джек!

— Да, дорогая, я здесь.

Мы уже были совсем рядом с ближайшей медицинской машиной. Дверцы раскрылись. Один из спасателей спросил:

— Вы ее родственник?

— Муж.

— Хотите поехать с нами?

— Да.

— Запрыгивайте.

Я забрался в машину первым, потом они поставили внутрь носилки, один из спасателей тоже запрыгнул внутрь и захлопнул дверцы. Мы понеслись по дороге, завыла сирена.

Меня сразу же отодвинули в сторону двое медиков, которые принялись хлопотать возле Джулии. Один что-то записывал в блокнот, второй подсоединил еще один аппарат для внутривенных вливаний к другой руке Джулии. Их беспокоило, что у Джулии падает кровяное давление Медики считали, что это серьезный повод для беспокойства Во время этой возни я почти не видел Джулию, но слышал, что она что-то бормочет.

Я попробовал пододвинуться ближе, но медики оттерли меня назад.

— Не мешайте нам. Ваша жена ранена. Мы должны работать.

Остаток дороги я просидел на маленьком откидном сиденье, держась за ручку на стенке, пока машина неслась, кренясь на поворотах. Теперь Джулия уже явно бредила, говорила какую-то бессмыслицу. Я услышал что-то о «черных облаках», которые «больше не черные». Потом Джулия начала как будто читать лекцию, о «бунтарстве подросткового возраста». Она называла по имени Аманду, потом Эрика, спрашивала, все ли с ними в порядке. А в конце она стала повторять: «Я не сделала ничего плохого, я не хотела никому делать ничего плохого» Машина «Скорой помощи» летела по ночной дороге.

Слушая Джулию, я не мог не беспокоиться.

Обследование показало, что Джулия, вероятно, получила более серьезные повреждения, чем казалось сначала. Нужно было еще очень многое проверить, возможно, у нее был еще и перелом костей таза, возможно, внутреннее кровотечение, левая рука была сломана в двух местах, и придется накладывать скобы. Больше всего врачи, похоже, волновались из-за ее таза. Они обращались с Джулией более бережно, когда переносили ее в отделение интенсивной терапии.

Но Джулия была в сознании. Она время от времени смотрела на меня и улыбалась — пока наконец не заснула. Врачи сказали, что мне больше нечего здесь делать. Они будут будить ее каждые полчаса в течение всей ночи. Еще они сказали, что Джулия пробудет в больнице по меньшей мере три дня, может быть — неделю.

Они сказали, что мне нужно немного отдохнуть. Я уехал из больницы незадолго до полуночи.

Я добрался на такси до места аварии, чтобы забрать свою машину. Ночью похолодало. Полицейские и спасательные машины уже уехали. На их месте теперь стоял грузовик с низкой платформой и лебедкой и вытаскивал при помощи лебедки машину Джулии из оврага наверх. Лебедкой управлял тощий парень с сигаретой в зубах.

— Не на что тут смотреть, — сказал он. — Всех уже увезли в госпиталь.

Я сказал, что это машина моей жены.

— Уехать на ней не получится, — сказал он. Потом он попросил показать мою страховую карточку. Я достал карточку из бумажника и протянул ему. Он сказал: — Я слышал, с вашей женой вроде все в порядке.

— Пока да.

— Считай, повезло. — Парень показал большим пальцем себе за спину, вдоль дороги: — А эти тоже с вами?

На другой стороне дороги был припаркован небольшой белый фургончик. На его бортах не было никаких надписей или логотипов фирмы. Но на нижней части передней дверцы я разглядел проставленный черной краской серийный номер. А под ним — аббревиатура «ССВТ».

Я сказал:

— Нет, не со мной.

— Торчат здесь уже час. Просто сидят и смотрят.

Я никого не увидел внутри машины. Окна в кабине были затемнены. Я пошел через дорогу к фургону. Подходя, я услышал негромкое шипение рации. Когда мне осталось сделать всего несколько шагов, фары машины зажглись, завелся мотор, фургон проехал рядом со мной и умчался.

Когда он проезжал мимо, я на мгновение успел увидеть водителя. Он был одет в какой-то блестящий костюм, как будто из серебристого пластика, с плотно облегающим голову капюшоном из того же материала. Еще мне показалось, что на шее у него висел какой-то странный, необычный аппарат серебристого цвета. С виду аппарат напоминал маску противогаза, только почему-то был серебристым. Впрочем, насчет этого я не уверен.

Когда белая машина уезжала, я заметил на ее заднем бампере две зеленые наклейки, каждая — с большой буквой X. Это был логотип «Ксимоса». Но больше всего меня заинтересовал номерной знак. Это был номер штата Невада.

Этот фургон прибыл с производственного комплекса «Ксимоса», из пустыни.

Я нахмурился. И решил, что пришло время наведаться на этот их производственный комплекс.

Я достал сотовый телефон и набрал номер Тима Бергмана. Я сказал ему, что обдумал предложение и согласен работать консультантом.

— Отлично, — сказал Тим. — Дон будет просто счастлив.

— Хорошо. Когда я могу приступить к работе?

Часть вторая ПУСТЫНЯ

День шестой. 07:12

Я на несколько минут задремал, убаюканный вибрацией вертолета. Услышав голоса в наушниках, я проснулся и зевнул. Разговаривали какие-то мужчины.

— Ну так в чем именно проблема? — недовольно проворчал один.

— Очевидно, на фабрике случайно произошел выброс в окружающую среду каких-то веществ. Теперь в пустыне обнаружено несколько погибших животных. Неподалеку от производственного комплекса, — второй мужчина говорил рассудительно и деловито.

— А кто их нашел? — спросил ворчун.

— Несколько пронырливых экологов. Они что-то разнюхивали вокруг фабрики, не обращая внимания на указатели «Вход запрещен». Они пожаловались на компанию и потребовали провести на фабрике расследование.

— А этого мы допустить не можем.

— Никоим образом.

— И как мы это уладим? — робко спросил кто-то третий.

— Я полагаю, мы сведем к минимуму количество загрязнения и представим данные, которые показывают, что никакие неблагоприятные последствия просто невозможны, — сказал деловитый.

— Ну я бы лучше не стал разыгрывать такую комедию, — возразил ворчун.

— Давайте лучше будем все отрицать. Нет у нас никаких выбросов. В смысле, как эти ребята докажут, что у нас есть какие-то выбросы?

— Например — мертвые животные. Койоты, какие-нибудь пустынные крысы. Может быть, какие-то птицы.

— Черт, да животные постоянно от чего-то умирают. Помните то дело про порезанных коров? Сначала думали, что коров режут инопланетяне на летучих тарелках. Так в конце концов оказалось, что коровы умирали от естественных причин, а туши потом разрывались от выделяющихся при разложении газов — и казалось, что они порезаны. Помните?