— Чарли, неужели я все-таки переспал с тобой в ту ночь? Ведь я совершенно ничего не помню! И как бы я ни напился, раньше со мной ничего подобного не случалось!
— Нет. По крайней мере, не так, как можно было бы зачать ребенка, — призналась Чарли. — Мы целовались и ласкали друг друга, но ты был совершенно не в состоянии...
— ...переспать с тобой?
— Да, «переспать» со мной, — с горечью произнесла она.
— Боже! Но почему ты уверяла меня в обратном? Зачем пыталась вызвать у меня чувство вины? К чему ложь? Черт возьми, Чарли! Это так жестоко!
— Достаточно, Мэтт! — Внезапно глаза Чарли засверкали гневом. — Я виновата, но только в определенной степени. То, что я рассказывала тебе о той ночи, не было абсолютной ложью. Ты был ласков и нежен, целовал и ласкал меня. Говорил, какая я красивая и как ты меня любишь... — Она внезапно поперхнулась, но, помолчав, продолжила: — Даже если ты был не в состоянии переспать со мной, я все равно ждала от тебя звонка или сообщения после той ночи. Я думала, что, возможно, всего лишь возможно, что ты разделяешь мои чувства. Но ты не давал о себе знать. И я чувствовала себя как дешевая проститутка, которой ты попользовался одну ночь.
— Ты права, — изумленно произнес Мэтт. — Я повел себя как придурок. И прошу меня извинить. Но неужели этим можно оправдать твою ложь о ребенке? — Мэтт указал пальцем на ее живот.
— Клянусь, я узнала, что процедура прошла успешно, и я забеременела, только перед твоим возвращением из поездки. А потом мы вместе отправились ужинать. Возможно, всему виной гормоны или шок. Или, возможно, осознание того, что я стану матерью, а для тебя в ту ночь была всего лишь женщиной, которую ты с таким же успехом мог подцепить на улице. И еще что ты никогда не любил меня так, как я тебя. И не полюбишь. Мэтт, своим отношением ты сделал мне очень больно. Думаю, я хотела наказать тебя.
Мэтт слушал ее молча. Теперь, узнав все, он немного успокоился. Чарли продолжила:
— Потом, осознав, что ты всегда будешь любить Гранию, а не меня, я стала планировать собственную жизнь. Я в любом случае собиралась родить ребенка и сказала тебе об этом, когда мы встретились неделю спустя. Я решила пройти через все это сама, как и собиралась с самого начала. А потом ты вдруг предложил быть вместе! И говорил не о себе и о малыше, а о нас двоих. Боже, Мэтт, я была вне себя от счастья! Мои мечты вдруг стали реальностью, все оказалось на своих местах. Все эти годы, что я любила тебя... — Чарли вздохнула. — А потом ты сделал мне предложение, и я действительно поверила, что у нас что-то может получиться. — Внезапно она подвинулась к нему и крепко обняла. — Ничего ведь не изменилось, да, Мэтти? Пожалуйста, я знаю, что солгала, но...
Мэтт высвободился из ее объятий.
— Мне нужно выйти на свежий воздух.
— Мэтти, пожалуйста! — Она смотрела, как он натягивает одежду— Ты ведь не бросишь меня сейчас, правда? Мы всем рассказали, и дом уже куплен, и ребенок...
Мэтт захлопнул за собой дверь и спустился по лестнице на первый этаж. Оказавшись на улице, он побежал по тротуару, оставляя позади одну улицу за другой, пока не оказался в Бэттери-парке. Опершись на перила, он смотрел на огни, мерцавшие над Гудзоном. Вокруг бесцельно расхаживали любители ночных прогулок: пьяницы, любовники и неугомонные мальчишки-тинейджеры. Немного отдышавшись, Мэтт попытался выстроить в один ряд все события, которые привели его к сегодняшнему дню.
Дело было даже не в поступке Чарли, а в ее мотивах. Неужели она с самого начала планировала заманить его в ловушку? Или решение об искусственном оплодотворении никак не было связано с их отношениями? Чарли жила под его крышей, когда проходила лечение. И призналась, что любит его. Можно ли поверить, что все это случайно совпало по времени?
Даже если это так, невозможно оправдать ее безапелляционные заявления, что он — отец ребенка. Чарли солгала намеренно и даже была готова обвинить его в том, чего он никогда не совершал.
Как психолог, Мэтт понимал: любой человек, поступивший неправильно, потом будет изо всех сил стараться оправдаться. И для этого найдет самые убедительные объяснения, в которые верит сам. «И все же, — вздохнув, подумал он, — с какой стороны ни взгляни на поступок Чарли, вряд ли его можно понять». Хуже того: солгав, она была готова хранить это в тайне всю жизнь. И Мэтт мог никогда не узнать, что малыш, которого он, конечно же, полюбил бы как родного, ему не сын.
От этой мысли Мэтту стало плохо. Он некоторое время прогуливался вдоль реки, понимая, что тоже сыграл определенную роль в этой истории. Новость о замужестве Грании причинила ему боль, а то, что он принял решение остаться вместе с Чарли, только обострило ситуацию и некоторым образом привело их к такому финалу.
Тем вечером Чарли действительно сказала, что готова растить ребенка одна. Но именно он отмахнулся от ее слов и предложил быть вместе. Только сейчас Мэтт понял, что никогда не подозревал о том, какие чувства испытывает к нему его прежняя подруга. Встретив Гранию, он был ослеплен любовью к ней и совсем не думал о чувствах Чарли, когда объявлял ей о своем решении расстаться.
Он содрогнулся, осознав, что они натворили вдвоем. Но нет смысла задавать вопросы: «почему?» и «с какой целью?». Нужно было решить, куда двигаться дальше.
Мэтт принялся обдумывать разные варианты.
Можно было оставить все по-прежнему — как заметила Чарли, теперь он знал правду. Он не любит и никогда не любил ее. Изменилось только то, что он узнал: Чарли ждет ребенка не от него.
Он вздохнул, вспомнив, как старался оберегать Гранию в начале ее беременности. Каждый раз, когда он думал о ребенке и о том, что они с ней скоро станут родителями, его сердце сжималось от предвкушения этого события. Всеми фибрами души он хотел защитить Гранию в то время, когда она была наиболее уязвима. Ничего похожего на эти чувства он не питал ни к Чарли, ни к малышу, которого она вынашивала. Мэтт был лишь готов смириться с происходящим. Сможет ли он научиться любить ребенка, которого ему предстоит растить как родного? Мэтт прикусил губу. Или он всегда будет относиться к нему с неприятием? Читая лекции, он постоянно рассказывал студентам о том, насколько серьезно отражаются на детях неправильные поступки отцов. Он знал, к чему это может привести, и был абсолютно уверен, что не хочет попадаться в эту ловушку.
Наконец, когда над Нью-Джерси начало медленно подниматься солнце, Мэтт побрел домой. Он так и не смог принять решение и не представлял, что скажет Чарли. Но, по крайней мере, он успокоился.
Но лофт был пуст, а на столе лежал конверт с его именем.
Мэтт!
Я ухожу. Прости, что солгала тебе, но ты отчасти виновен в сложившейся ситуации. Я решила не усложнять жизнь нам и малышу. Мы все заслуживаем большего.
Увидимся.
Чарли.
Мэтт с облегчением вздохнул. Чарли приняла решение за него. И за это он был ей благодарен.