Я успел занять самое лучше место – с краю, а вот хуже всех пришлось доктору: будучи хорошо воспитанным, Тюбик-Мазь не мог позволить себе лезть напролом и ждал, пока все усядутся. В конце концов ему не хватило места и пришлось примоститься сзади на полозьях.

– Ну-с, готовы? – крикнул Скок.

– Ой! Мы ещё не влезли! – послышались голоса Эскимоса и Микробика.

Наконец все уселись (впрочем, уселись не все – Индеец повис сзади), Скок щёлкнул кнутом, Пучеглазик дёрнул вожжи, и лошади помчались по снежной дороге…

То-то, должно быть, удивятся в усадьбе, заметив, что лошади и сани исчезли!

Лошади, понукаемые Скоком, неслись стрелой, не разбирая дороги: по кочкам, рытвинам и глубокому снегу, – как вдруг сани налетели на огромный пень. Всех малюток, примостившихся на доске, подбросило вверх, но они тотчас шлёпнулись на прежнее место – благо крепко держались друг за друга. Вертушка, впрочем, едва не угодил в сугроб, а доктор Тюбик-Мазь крепко ударился головой, зато нежданно очутился… на доске.

– Может, пора возвращаться? С меня уже довольно этой прогулки, – заметил я.

– Ага, Мурзилка струсил! – воскликнул сидевший у меня в ногах Дедок Бородач.

Я, конечно, обиделся, потому что вовсе и не думал трусить: просто лошади неслись так быстро, что приходилось держать шляпу обеими руками, чтобы не слетела, а это, согласитесь, не очень удобно.

Я хотел уже ответить, но в этот момент сзади раздался странный шум. Обернувшись и поняв, в чём дело, я закричал что есть мочи:

– Братцы, за нами погоня!

Всех малюток… на доске подбросило вверх…

И тут началось светопреставление. Скок неистово защёлкал кнутом, Пучеглазик принялся трясти вожжами, окрестности огласились визгом и писком:

– Скорее, Скок! Давай, Пучеглазик!

Испуганные лошади понеслись так, что едва касались земли копытами. На бешеной скорости сани врезались в дерево, и вся упряжка полетела вниз по склону. Эльфы как горох посыпались в снег и исчезли в сугробах. Доска, оторвавшаяся от саней, переломилась пополам. Пучеглазик так и выпустил из рук вожжи, а Скок – кнут, и оба валялись в стороне. И только мне одному с большим трудом удалось удержаться на сиденье.

Отряхиваясь и отплевываясь, Скок и Пучеглазик кое-как поднялись на ноги и пошли привязать лошадей, а мы, уцелевшие, принялись откапывать заваленных снегом товарищей.

Эльфы как горох посыпались в снег…

Целый день мы лазили по сугробам. Едва завидев ямку в снегу, мы тотчас бежали к тому месту, вытаскивали несчастных и отводили к доктору Тюбик-Мазь, который растирал замёрзших и отпаивал какими-то каплями из флакончика.

Когда вроде бы всех отыскали, Всезнайка решил сделать перекличку: а вдруг кто-нибудь остался в снегу? И когда дошла очередь до меня, я промолчал.

– Мурзилка, ты здесь? – повторил Всезнайка.

Ответом ему было молчание.

– Мурзилка, ты что, оглох, что ли?

– Нет, не оглох, – ответил наконец я.

Вы спросите, почему я так поступил? Скажу. Глупо говорить «я здесь», когда моя шляпа и моя тросточка видны, кажется, издалека, да и такого стёклышка больше ни у кого нет.

Когда оказалось, что никто не пропал, общими усилиями мы подняли сани, запрягли лошадей и не торопясь направились обратно к усадьбе, где поставили сани на место, а потом потихоньку, чтобы не попасться на глаза хозяевам, ушли.

Так закончилась наша прогулка на санях.

Как мы ехали в товарном поезде

Это было в жаркий летний день. Мы все очень устали и только и думали о том, как бы выбраться из того места, куда попали совершенно случайно.

– Неужто придётся плестись пешком? – уныло вздыхал Вертушка.

В это время раздался голос Скока с вершины горы, куда он отправился на разведку:

– Братцы, вижу деревянный мост, а за ним – железная дорога. Давайте поспешим туда, пока ещё поезда ходят, – может, удастся уехать!

Другие… бежали через мост…

Конечно, все обрадовались и тотчас же побежали к мосту. Я тоже побежал, хотел было всех обогнать, но мои модные ботинки с узкими мысами не позволили: постоянно цеплялись друг за друга, – так что вскоре очутился позади всех. Другие уже бежали через мост, а я едва добрался до насыпи.

– Подождите же, – принялся я взывать к их разуму. – Так ведь и переутомиться недолго!

Но эльфы меня не слушали и бежали без оглядки.

Хромая, измученный, я едва догнал их.

Наконец мы очутились на станции, где стоял длинный товарный поезд с пустыми платформами – на таких обычно возят кирпичи, песок, камни, – явно готовый к отправке: начальник станции поторапливал машиниста, показывая на часы.

Мы, лесные человечки, никем не замеченные, недолго думая забрались на платформы. Я выбрал себе местечко в голове поезда, сразу за локомотивом.

– Не боишься, Мурзилка? – подсел ко мне Микробик.

– А чего мне бояться? – ответил я, хотя на самом деле было страшновато и хотелось даже перебраться в конец состава, но было уже поздно: поезд тронулся.

Если поначалу он шёл медленно, то постепенно начал набирать скорость и вскоре уже стремительно нёсся среди гор и оврагов…

Вдруг что-то затрещало, заскрипело, и последняя платформа оторвалась от остальных и боком покатилась вниз с насыпи. Сидевшие на ней доктор Тюбик-Мазь, Дедок Бородач, Скок со своим велосипедом, Индеец и Мельник вывалились и, несколько раз перевернувшись, растянулись на земле. Заячья Губа, устроившийся на предпоследней платформе, так испугался, что соскочил вниз сам. Началась паника – с других платформ тоже прыгали, все шумели и кричали.