— Вы узнаете этот документ?
— Да, узнаю, — ответила она.
— Это ваша подпись в нижнем углу?
— Да.
Рирдон протянул ей три оставшиеся страницы отчета:
— Иными словами, вы возглавляли секретную комиссию, которая исследовала неустойчивость летных характеристик N-22. Я правильно понял?
Что теперь делать, как выпутываться?
Его не интересует информация.
— Тут нет никакого секрета, — заговорила Кейси. — Это было лишь одно из множества испытаний, которым мы подвергаем наши самолеты, находящиеся в эксплуатации.
— Но вы сами признали, что речь идет о неустойчивости летных характеристик.
— Послушайте, — заговорила Кейси. — Подобные исследования служат интересам дела…
— Вот как? — Рирдон недоверчиво вскинул брови.
— Да, — сказала Кейси. — После первого инцидента с предкрылками, который случился четыре года назад, у нас возник вопрос, гарантирована ли устойчивость управления самолетом при некоторых конфигурациях. Мы не оставили этот вопрос без внимания, мы отнеслись к нему со всей серьезностью. Мы создали особую комиссию, поручили ей испытать машину в разнообразных условиях и выяснить, верны ли наши подозрения. Комиссия пришла к выводу о том, что…
— Я приведу выдержку из вашего доклада, — перебил Рирдон. — «Устойчивость управления обеспечивается компьютерами», — прочел он.
— Совершенно верно, — сказала Кейси. — Ни один современный самолет не обходится без…
— «Отмечена повышенная чувствительность ручного управления при изменении эшелона», — прочел Рирдон.
Кейси внимательно вглядывалась в страницы отчета, следя за цитатами Рирдона.
— Совершенно верно, но если вы прочтете фразу до конца…
— Пилоты утверждают, что самолет неуправляем, — перебил Рирдон.
— Вы вырвали их показания из контекста.
— Вот как? — Брови вновь поползли кверху. — Я лишь привел выдержку из вашего отчета. Из отчета секретной комиссии компании «Нортон».
— Мне казалось, вы хотите узнать мое мнение. — Кейси начинала давать волю гневу. Она понимала, что ее раздражение не укрылось от собеседника, но ей было все равно.
Рирдон откинулся на спинку кресла и развел руками. В каждом его жесте читались здравомыслие и невозмутимость.
— Это и есть наша главная задача, мисс Синглтон.
— Коли так, позвольте мне объяснить. Целью данного исследования было выяснить, возможно ли проявление неустойчивости в управлении N-22. Мы пришли к выводу, что самолет устойчив, и…
— Это вы так считаете.
— Позвольте мне закончить.
— Разумеется.
— Я вновь приведу ваши выдержки, но уже в контексте документа, — сказала Кейси. — В отчете написано, что N-22 управляется компьютерами. Все современные самолеты нуждаются в компьютерах для стабилизации в полете — и не потому, что ими не могут управлять пилоты. Пилоты могут водить их, тут нет никаких сложностей. Однако авиакомпании желают иметь экономичные машины. Максимальная экономия топлива достигается при минимальной тяге.
Рирдон пренебрежительно взмахнул рукой:
— Прошу меня извинить, но мы говорим о других вещах…
— Чтобы минимизировать тягу, — продолжала Кейси, — самолет должен очень точно выдерживать определенное положение в воздухе. Самое эффективное положение — легкий наклон носом вверх. При крейсерском полете самолет удерживается в этом положении при помощи компьютеров. Это самое обычное дело.
— Неустойчивость — самое обычное дело?
Рирдон постоянно уводил беседу в сторону, не давал Кейси перехватить инициативу.
— Я перехожу к этому.
— Ждем с нетерпением. — В голосе Рирдона звучал неприкрытый сарказм.
Кейси попыталась взять себя в руки. Как бы плохо ни складывались обстоятельства, будет еще хуже, если она утратит выдержку.
— Вы процитировали фразу из отчета, — сказала она. — Позвольте мне ее закончить, «При изменении эшелона отмечена повышенная чувствительность ручного управления, которая тем не менее лежит в пределах расчетных параметров и не представляет никаких трудностей для квалифицированных пилотов». Вот так завершается это предложение.
— Но вы признали, что у N-22 чувствительное управление. Разве это не означает, что он неустойчив?
— Нет, — ответила Кейси. — Чувствительный — это не значит неустойчивый.
— Самолетом нельзя управлять… — Рирдон покачал головой.
— Можно.
— Вы предприняли это исследование, потому что у вас были причины для беспокойства.
— Мы предприняли его, поскольку наша работа в том и состоит, чтобы обеспечивать надежность самолетов, — возразила Кейси. — И мы уверены: самолет надежен.
— Секретное исследование.
— Оно не было секретным.
— Вы скрыли его результаты. Они остались неопубликованными.
— Это был внутренний отчет.
— Значит, вам нечего скрывать?
— Нечего, — ответила Кейси.
— Почему же вы не сказали нам правду о происшествии с Пятьсот сорок пятым?
— Правду?
— Нам сообщили, что следственная комиссия сделала предварительные выводы о причинах инцидента. Это так?
— Работа близка к завершению.
— Близка к завершению… Мисс Синглтон, вы обнаружили причину или нет?
Кейси смотрела на Рирдона. Вопрос повис в воздухе.
— Мне очень жаль, — произнес оператор за ее спиной, — но нам пора перезаряжать камеры.
— Перезарядка!
На лице Рирдона появилось такое выражение, как будто ему закатили оплеуху. Но он быстро пришел в себя.
— Продолжение следует, — сказал он, улыбаясь Кейси. Он выглядел расслабленным; он понимал, что одержал верх. Он поднялся из кресла и повернулся к Кейси спиной. Лампы погасли; казалось, в комнате внезапно воцарился мрак. Кто-то включил кондиционер.
Кейси тоже поднялась на ноги и отцепила от пояса радиомикрофон. Подошла Барбара с пуховкой. Кейси отвела ее руку.
— Я вернусь через минуту, — сказала она.
Теперь, когда юпитеры были выключены, она заметила Ричмана, который шагал к двери.
Кейси метнулась следом.
Здание номер 64 15:01
Она догнала его в коридоре, схватила за руку и развернула к себе лицом.
— Сукин сын!
— Эй, — сказал Ричман. — Успокойтесь. — Кивком головы он указал за спину Кейси. Она оглянулась и увидела техника и оператора, которые выходили в коридор.