С тех пор прошло более 20 лет. И если сравнить теперь происшедшее с нами, принявшими неоклассическую концепцию и модель экономики, и теми, кто отверг эту модель и выбрал собственный путь развития, то ясно, что мы оказались у разбитого корыта. Полученные нами уроки являются горькими, но поучительными и заслуживают широкого внимания. Никогда в истории еще не было того, что случилось с нами. Наш опыт является уникальным, по крайней мере, в двух отношениях. Во-первых, нигде капитализм не создавался по заранее разработанным чертежам. В других обществах он возникал революционно или эволюционно, но всегда естественным путем. В нашем случае он создан армадой засланных к нам иностранных, по преимуществу американских, специалистов в соответствии с постулатами неоклассической ортодоксии (вашингтонский консенсус). Во-вторых, в отличие от стран классического капитализма мы имеем теперь не только двадцатилетний опыт рынка и капитализма, но и предшествующий многолетний опыт планового ведения хозяйства на социалистических началах.

Надо трезво оценивать и то, что наши достижения по линии демократии тоже являются скорее формальными, чем реальными. В большинстве постсоветских государств сложились далекие от демократии авторитарные режимы. Оранжевые революции на Украине, в Грузии и Киргизии были проявлением возникшего на почве рыночных реформ народного недовольства. То, чего хотели – благосостояния и демократии, – народы не получили. Зато получили то, чего не хотели, – усиление имущественного неравенства, рост бедности, преступности, коррупции. Это далеко от того, на что рассчитывали народы постсоветских государств, когда вступали на путь развития рынка и демократии. Люди видят, что дело свелось к обогащению одних путем обеднения других.

Ниже приводится составленная по данным мирового банка таблица о динамике ВВП стран, принявших и не принявших монетаристскую модель экономического развития. Здесь есть много такого, что надо обдумать и пересмотреть, в особенности в свете впечатляющих успехов тех, кто отверг вашингтонский консенсус и нашел соответствующую его нуждам модель развития. Успехи одних и провалы других говорят о необходимости избавления от плена многих сложившихся в прошлом стереотипов, под властью которых мы все еще находимся. Это легко сказать, но трудно сделать. В советское время мы находились в плену многих марксистских догм, и это мешало реалистической оценке ситуации в своей стране и в мире. Но теперь оказалось, что воспринятая нами западная ортодоксия также не свободна от догм. Соответственно, и западные коллеги также страдают предвзятостью в понимании того, что собой представляли социализм и плановое хозяйство.

Таблица № 2. 1. Динамика ВВП в двух группах стран

Источник: The Conference Board Total Economy Database, January 2010, http://www.conference-board.org/data/economydatabase/, доступ осуществлен 15.08.2010

Чтобы освободиться от неолиберальной ортодоксии и предвзятости в оценке нашей реалистической ситуации надо, по достоинству оценить и сравнить итоги последнего двадцатилетия. Что достигли те, кто пошел по пути рекомендаций вашингтонского консенсуса, а что те, кто избрал модель экономики, соответствующую условиям собственного культурного и исторического развития.

Нижеприводимый график проливает свет на этот важный для нас вопрос.

Рисунок 2.1. Развитие стран, принявших и не принявших условия вашингтонского консенсуса

Составлен по данным: Groningen Growth and Development Centre and the Conference Board, Total Economy Database, January 2007, http://www.ggdc.net/dseries/totecon.html

Бесспорно, что советский социализм страдал большими пороками, которые привели к его краху. Однако теперь наибольшую актуальность приобретает опыт 20 лет рыночно-капиталистического эксперимента в постсоветских государствах, анализу которого посвящены нижеидущие строки. Я старался представить этот опыт читателю как можно более объективно. Поэтому основное значение придается фактическим данным, и, разумеется, на них основаны оценочные суждения.

В соответствии с такой целью во втором параграфе кратко обрисована обстановка и ход проведения рыночных реформ, а в третьем и четвертом приведены таблицы и другие данные двадцатилетнего эксперимента.

1. Российские реформы: приватизация собственности и спад экономики

До определенного времени очень мало кому из советских людей приходила мысль об отказе от общественной собственности и переходе к частной. Другое дело демократия. О ней мы мечтали всегда. В свое время внутри правящей партии возникали различные оппозиционные группировки, требовавшие демократии, но успеха они не имели. В брежневское время движение за демократизацию страны (диссидентство) возникло уже за пределами коммунистической партии. Тем не менее, никто из диссидентов не требовал восстановления капитализма, отказа от общественной собственности, а тем более ее приватизации и передачи неизвестно кому. Речь шла о соблюдении советской Конституции, где права и свободы были записаны, но эти нормы не исполнялись. А. Сахаров говорил о конвергенции двух систем, под которой понимал соединение западной демократии с социалистическим планированием. Никто в то время не предполагал, что гигантские богатства, созданные общим трудом ряда предыдущих поколений, по указам и устным приказам одного сидящего в Кремле человека будут раздаваться кому попало в частную собственность. Такую дикость представить было невозможно. Но именно это стало нашей суровой реальностью. Что касается демократии, то решительный поворот в этом направлении провозгласила горбачевская перестройка, и первоначально это поддерживалось большинством населения. Она проводилась под лозунгом: «Больше социализма – больше демократии!». Об отказе от социализма речи не было.

Что имеем теперь? Свалившийся нам как снег на голову финансово-экономический кризис, удары которого теперь испытывает каждый. После того как с помпой проводились рыночные реформы, породившие ожидания райского будущего при рынке и капитализме, его мало кто ожидал. Ведь ложным был признан путь планового ведения экономики, а переход к рынку был объявлен поворотом на магистраль мировой цивилизации, ведущей к храму всеобщего благоденствия и процветания. Кризис в этих представлениях был исключен.

Это потому, что реформы в постсоветских государствах были осуществлены с точностью до наоборот. Все усилия реформаторов были переключены на захват общественной собственности, а утверждение демократии было сведено к малозначащим формальностям. Только в период Горбачева мы увидели реальность альтернативных выборов, а в последующем они стала такой формальностью, что исход заранее бывает известен. Сейчас реальная власть находится в руках партии, представляющей интересы олигархического капитала и коррумпированного чиновничества, которая не стесняется называть себя «партией власти», так как не собирается ее уступать никому из имитирующих демократию партий. Такова наша старая византийская традиция. Кто добрался до власти, тот вцепляется в нее зубами и руками и больше не собирается ее кому бы то ни было уступать.