— Нам кажется, что четырнадцать лет назад вы сказали не все. Вы показали, что расстались с вашей подругой…
— Да помню я! — перебила женщина. — Рассталась! Ну и что? Да, рассталась. Пошла домой. А что там дальше было… при чем тут я?
— А имена Бурый и Болотник вам известны?
— Бурый и Болотник? — Казалось, она на глазах постарела. — Какие Бурый и Болотник?
— Вы знали их? — повторил капитан.
— Ну… может, и знала. А что?
— Известное вам дело было закрыто, насильники не были найдены. Малко и вы давали свидетельские показания. Вы ничего не знали, не слышали, не видели. Согласно экспертизе, были двое участников, те, кто непосредственно принимал участие в истязании и насилии над жертвой. Возможно, Болотник и Бурый? Подумайте, Раиса, возможно, вы вспомните что-нибудь.
— Ничего я не вспомню! — закричала она. — Я все рассказала! А этих… да я их сто лет не видела!
— А со своей подружкой вы видитесь? А тогда, четырнадцать лет назад, вы навещали ее в больнице? Вы и сейчас продолжаете дружить?
— Да она всегда была ку-ку! — заорала женщина. — Понимаете? Психованная! С кем там дружить! Эфиопская принцесса, прости господи! А гонору-то, гонору! Ну и доигралась. Никуда я не ходила, они меня во всем обвиняли: как же, бросила одну! Ее сумасшедшая мамаша мне чуть глаза не выцарапала! Откуда я знаю, что там случилось? Бурый… нормальный пацан, Болотник весь из себя, и денег полно. У него отец был известный адвокат, деньжищи лопатой греб… — Она осеклась.
— Сколько вам заплатили? — спросил Федор.
— Не докажете! — закричала она, хватая новую сигарету. — Никто мне ничего не платил!
— Раиса, Малко убит. Бурый убит.
Она вскрикнула и закрыла рот рукой.
— Болотник… в самом жалком состоянии и, скорее всего, уже не оправится. Знаете, что будет дальше?
Она молчала, в ужасе глядя на них.
— А дальше будет вот что. Тот, кто все это проделал, выйдет на вас, вы это понимаете? Лучше рассказать все, что вы знаете, здесь и сейчас.
— Да ничего я не знаю! Сколько можно повторять! — Она сбавила тон, кривила губы, била на жалость. — Честное слово!
— Вам известно, что за дачу ложных показаний полагается тюремное заключение?
— Да какие показания! Она сама виновата! Лезла ко мне, набивалась, малявка дурная. Я ее шугала, так она ж не понимала! Бежит, смеется: Раечка, Раечка… Надо мной уже все смеялись — подружку себе нашла! Она малая была, на несколько лет моложе. А дурная, не передать! Наивная. И мать у нее была такая же, с приветом. Все ждала своего принца!
— Что случилось десятого августа четырнадцать лет назад?
— Да ничего не случилось! Я уже сто раз говорила… Ничего не знаю!
— То есть Бурого и Болотника вы в тот вечер не встречали?
— Ну, может, пересеклись где-нибудь, город небольшой, все на виду.
— Так встречались или нет?
— Господи, чего вы от меня хотите! — Она закрыла лицо руками и зарыдала. — Не встречалась! Я их вообще не видела! Господи! Да я чуть крышей не поехала, когда узнала! Она мне каждую ночь снилась, может, из-за нее я пить стала! — Она отняла руки от красного заплаканного лица. — Откуда я знала, что так будет!
— Что произошло десятого августа?
— Да не знаю я! Спросите у нее! Я и на допросе говорила, что ничего не знаю. Нечего меня таскать, я так и сказала: спросите у нее, с кем она была!
— Капитан, вызывай группу. А вы одевайтесь.
— Подождите! — Она умоляюще смотрела на них. — А что мне будет, если я скажу?
— Это смягчит вашу вину. Говорите!
— Она как прилипла ко мне в тот вечер, я и так, и этак, а она вцепилась… Ну, мы и пошли на дискотеку, встретили там Малко. Поехали к нему. Потом она сказала, что ей пора домой, и он пошел нас провожать.
— Вы показали, что ушли от него одна, — заметил Федор.
— Ну да… показала. На самом деле мы ушли вместе. На площади я увидела знакомого и ушла с ним, а она осталась с Вовиком… с Малко. Больше ничего не знаю! Честное слово! У меня алиби! Меня сто раз допрашивали, я была с ним!
— Как фамилия знакомого?
— Его звали Павлик, фамилии не знаю. Честное слово!
— Правду! — сказал капитан страшным голосом. — Хорош вилять! Кого вы встретили на площади? Кроме Павлика.
Женщина зарыдала с новыми силами.
Федор и капитан ждали.
— Около нас остановилась машина Бурого, с ним был Болотник, они дружили… — сказала она наконец. — Бурый был чемпион области, его все знали. А у Болотника батяня козырный был… Он Толику ни в чем не отказывал.
— Что было дальше?
— Я не знаю! Честное слово! Я ушла! Вова Малко сказал, что они проводят ее сами. Если бы я только знала… Но я ничего не знала! Клянусь! А потом меня вызвали на допрос… Я чуть не… — Она осеклась.
— Сколько вам дали за молчание? — спросил Федор.
Она перестала рыдать и бессмысленно смотрела на них.
— Ну! — рявкнул капитан.
— Тысячу долларов, — выдавила она из себя. — Я не хотела, но они пришли и… — Она замолчала.
— Кто?
— Отец Болотника и еще один, Руня, бандюк. Старый Болотник сказал, что нас всех могут посадить на десять лет, если я скажу. И дал деньги. Я не хотела, но Руня пригрозил… Он сказал, открою хлебало, не жить мне. Ему зарезать человека — раз плюнуть. Его потом убили в драке. Господи, я же не знала, что так получится! Хорошие ребята, Витя Бурый — спортсмен, чемпион области, Толя Болотник учился на юридическом… Вовик Малко пришел и сказал, что она в больнице, едва живая… Я чуть не окочурилась со страху! А что я могла против них? Я боялась! Мы люди маленькие… — Она переводила взгляд с Федора на капитана, кривила рот и шмыгала носом.
— Они не боялись, что жертва расскажет, как все было на самом деле?
— Боялись, наверное, но Малко сказал, что у нее типа крыша поехала, вроде как не в себе и молчит все время. Я боялась, что Руня ее замочит. А Малко сказал, главное — не говорить про ребят… У Болотника и Бурого такие ребята в дружках ходили, страшно подумать! Один Руня — отморозок еще тот! Ему ничего не стоило подрезать или изуродовать!
Она плакала. Лицо ее покраснело и на глазах отекло. Перед ними сидела потрепанная, рано постаревшая женщина в расхристанном халатике, с жесткой, вытравленной красителями гривой…
Федор и капитан переглянулись.
— Раиса, у вас много знакомых, как вы сказали, — начал Федор. — Подумайте и скажите, кто крутился около вас в последнее время. Например, за последнюю неделю. Кто-то не из нашего города, приезжий. Вы же не отказываетесь… сшить жилетку иногородним клиентам, не так ли? — Он не сумел удержаться от сарказма.