Он протянул факел, и Норман схватил его.
— Что ты...
Великан наклонился и, не обращая внимания на протесты Нормана, схватил его под мышки.
— Если надо, волоком потащу.
Тот немного поупирался, но затем сдался.
— Опусти меня! Если уж ты так настроен, я еще немного продержусь.
Ставя раненого на землю, Ральф прошипел ему на ухо:
— И чтобы я больше не слышал всякой дребедени.
Норман улыбнулся:
— Не думал, что ты так к этому отнесешься.
Ральф сурово свел брови.
— Передвигай уж лучше своими ножонками.
Надежно поддерживаемый Ральфом, Норман запрыгал вперед.
— Надеюсь, ты прав и до статуи на самом деле осталось немного.
Сделав еще один болезненный шаг, Норман заметил, что Ральф замешкался. Хотя его рука по-прежнему сжимала плечо Нормана, сам футболист не двигался с места. На секунду стиснув его еще крепче, Ральф разжал пальцы.
Норман оглянулся.
— Почему стоим?
Рука Ральфа безжизненно скользнула с его плеча. Чернокожий великан удивленно ощупал свою крепкую шею — его пальцы оказались залиты кровью. Он простер к Норману вторую руку и прохрипел:
— Беги!
Не в силах пошевелиться, Норман ошеломленно смотрел на выточенное из белой кости копье, которое, словно ветка, торчало из шеи друга.
Ральф упал на колени.
— Беги, я сказал!
За его спиной выросло высокое бледное существо на тонких длинных ногах. Преследователь вышел из засады. На Нормана уставились огромные черные глаза. Дикарь поднял второе костяное копье и, перепрыгивая через Ральфа, кинулся к фотографу.
Норман принялся отступать, но слишком медленно. Монстр-альбинос надвигался на него с занесенным копьем. Норман пригнулся и приготовился к удару.
Но внезапно Ральф взревел от ярости и бросился вперед. Он на лету поймал лодыжку хищника, как нападающий — неудачный пас, рванул его от Нормана и с размаху впечатал прямо в стену. Череп альбиноса раскололся, словно яичная скорлупа. Безжизненное тело рухнуло, а следом за ним упал Ральф. Слишком слабый, чтобы как-то сгруппироваться, он с силой ударился об пол.
Падая на руки и не обращая внимания на боль, Норман рванулся к товарищу.
— Не двигайся! Я приведу помощь! Сэм где-то рядом.
Он осторожно повернул к себе лицо Ральфа и натолкнулся на пустой взгляд остекленевших глаз. Норман отдернул руку. Ральф был мертв. Фотограф попятился, слезы мешали ему видеть.
Пещера со всех сторон вновь огласилась завываниями и криками голодных тварей, которые стягивались к добыче. Наверное, почувствовали свежую кровь...
Норман прижался лбом к холодному камню и несколько раз глубоко вдохнул. Юноша слишком устал, чтобы бежать, однако заставил себя подняться, твердо решив, что не позволит жертве Ральфа оказаться напрасной. Глядя на его тело, он нетвердо стоял с факелом в руке.
Затем развернулся на здоровой пятке. Всего в трех ярдах от него крался еще один уродец, приземистый, с толстыми руками и согнутой спиной. Встретив взгляд человека, он зарычал.
Глаза Нормана сузились от злости. Он вскинул факел высоко вверх и взревел, сжимая кулаки и дрожа от ярости:
— Твари!
Он вложил в этот крик всю свою ненависть и боль. По его щекам катились слезы.
Словно у испуганного оленя, глаза зверя широко распахнулись. Необычная реакция раненой жертвы явно застала его врасплох. Он застыл, а затем быстро шмыгнул в проулок.
Крик Нормана перешел во всхлип. Вытерев лицо, фотограф поправил очки и заковылял вперед.
— Вы, все там, только суньтесь, попробуйте! Таких навешаю!
* * *
Мэгги присела на колени возле двери, расположенной в пяте гигантской статуи. Дверь представляла собой длинную и узкую серебряную вставку полметра шириной и два высотой, почти не выступающую над золотой поверхностью. Мэгги удивилась, как Сэм вообще ее заметил.
Денал светил фонариком, а Мэгги в очередной раз пыталась просунуть кончик золотого кинжала в узкую прорезь в середине двери. До сих пор у нее ничего не получалось.
— Мисс Мэгги, — тихонько обратился к ней из-за спины Денал. Луч фонарика заплясал. Они редко разговаривали, да и то шепотом, боясь, что их услышат хищники. — Что-то мистер Сэм задерживается.
Мэгги представила, как Сэм один крадется по некрополю, и в отчаянии хватила по неподдающейся двери кулаком.
— Сама знаю! — зашипела девушка.
Кроме вспышки ружейных выстрелов, прозвучавших лихорадочной пулеметной очередью, и пронзительного крика, ничто не говорило о том, что в темноте бродят не только хищные твари.
Мальчик что-то пробурчал. Мэгги со вздохом отодвинулась от двери, оставив кинжал лежать на коленях.
— Я не хотела на тебя кидаться, Денал. Это мне надо извиняться. Просто... просто я никак не могу справиться с этой чертовой дверью, а они там на меня рассчитывают.
Мэгги чуть не плакала.
Денал положил руку ей на плечо. Даже это слабое утешение немного успокоило ее измученные нервы. Девушка судорожно вдохнула воздух, заставляя себя собраться. Посмотрев в испуганные глаза мальчика, она похлопала его по руке и снова принялась за дверь.
— Извини, что втянула тебя в эту историю.
— Не извиняйтесь. Я сам придумал следить за Гилом. Хотел вам помочь. Моя мама перед смертью говорила, что я должен помогать другим. Она говорила: «Будь храбрым, Денал».
— Похоже, твоя мама — замечательная женщина.
Денал шмыгнул носом.
— Была замечательная.
«Черт возьми, — подумала про себя Мэгги, — я не позволю, чтобы сын этой замечательной женщины сгинул в каком-то подземелье».
С новой решимостью она подняла золотой кинжал. Длинное лезвие блеснуло в свете фонарика. Мэгги вспомнила о превращении кинжала в руках Сэма. Наклонив рукоятку, она пристально вгляделась в фигуру клыкастого бога Гуаманкантаса, а затем пробежалась по ней рукой. Никаких зацепок.
— Как же это у тебя получилось, Сэм?
Мэгги бросила взгляд на дверь, потом снова на статую. Нужно подумать. Почему дверь сделана именно в пяте? На ум пришел греческий миф об Ахиллесе. Единственным уязвимым местом этого воина являлась именно пята. Но среди инков или других перуанских племен подобного предания не существовало.
И все же ей не давало покоя совпадение. Может, связь все-таки есть? Ведь многие мифы запросто проникали в другие культуры и даже на другие континенты. Если Мэгги никогда не слышала о таком мифе у индейцев, это вовсе не означает, что его не было. Без письменности большинство наследия инков затерялось в веках, и, вероятно, история, похожая на миф с Ахиллесовой пятой, — тоже.