Слушая негромкое пение, юноша оглядывал площадь. Его снова поразило, что вокруг не было детей — ни младенцев на руках, ни цеплявшихся за материнские подолы малышей. Отсутствовали также и старики. Все освещенные полной луной лица казались примерно одного возраста.
Кто это? Что они обнаружили? Сэма пронзила дрожь, не имеющая никакого отношения к окутывающей долину прохладе.
Наконец на площадь опустилась тишина. Все участники празднества попадали на колени. Сэм перевел взгляд к южной части площади. Маленькая женщина, которая была запевалой, слезла с возвышения и тоже опустилась на колени. Вскоре осталась неподвижно стоять только одна фигура. Человек находился с дальнего от Сэма края площади и показался ему слишком высоким для инки — не ниже шести футов. Его головной убор венчал символ солнца.
Мэгги знаками убедила своих спутников тоже опуститься на колени.
— Наверное, это Верховный Инка, — прошептала она. Не желая оскорбить вождя инков, Сэм повиновался. Ведь любая помощь будет теперь зависеть от милости этого человека.
Верховный Инка медленно двигался сквозь толпу. Когда он проходил мимо, мужчины и женщины опускали лбы к камням площади. Все молчали. Хотя его не несли на особых золотых носилках, незнакомец был одет в царские одежды — от короны с вплетенными в нее перьями попугаев и красными кисточками из шерсти викуньи до длинной мантии из дорогой ткани, украшенной золотыми и серебряными бляхами. Даже на сделанных из кожи альпака сандалиях горели рубины. В правой руке Инка держал длинный, в свой рост, жезл, увенчанный золотым солнцем величиною с ладонь.
Норман пробормотал:
— Жезл. Я его уже видел. Там, в туннеле.
Взглянув на фотографа, Сэм заметил, что тот сильно напуган, и подбадривающе тронул его за плечо.
Пока незнакомец приближался, Сэм разглядывал его лицо. Типичное лицо инки: смуглая кожа, широкие скулы, полные волевые губы, черные пронзительные глаза. Оба виска были прикрыты круглыми золотыми пластинами с отчеканенным на них символом солнца, таким же, как на головном уборе.
Трех коленопреклоненных студентов отделяло от Верховного Инки не более трех ярдов. Сэм почтительно поклонился.
Не подобает бесцеремонно глазеть на инкских правителей. Они считались детьми солнца, и так же, как от солнца, от их сияния следовало отводить взгляды. Тем не менее Сэм не коснулся головой камней площади.
Казалось, Верховный Инка нисколько не обиделся. Он смотрел пристально, но не враждебно. Затем с любопытством шагнул ближе. В свете факела на его лице заиграли золотые блики.
Мэгги онемела от изумления.
Заметив это, Сэм осмелился более открыто взглянуть на незнакомца — и тоже на секунду потерял дар речи.
— Господи... — потрясенно выдавил юноша.
На таком близком расстоянии он не мог ошибиться, тем более что лицо Верховного Инки заливал золотистый свет факела. Все они уже видели этого человека. Он имел поразительное сходство с золотыми статуями в пещерах: и с охранявшим комнату-ловушку идолом в человеческий рост, и с великаном посреди некрополя...
Верховный Инка сделал еще шаг. Теперь, когда факел уже не освещал это лицо, оно снова стало похожим на человеческое. Несколько мгновений он молча рассматривал каждого из студентов. На площади воцарилась мертвая тишина. Наконец, подняв жезл, он обратился к ним с приветствием.
— Я Инка Инкарри, — хриплым гортанным голосом проговорил он по-английски. — Добро пожаловать. Да хранит вас в своем сиянии Инти.
Сэм остался стоять на коленях, слишком ошеломленный, чтобы двинуться с места.
Верховный Инка дважды ударил жезлом о камни и высоко поднял его. По этому сигналу из сотни ртов вырвались ликующие возгласы. Мужчины и женщины вскочили на ноги, загремели барабаны, к ним присоединились флейты с бубнами.
Не обращая внимания на шум, Верховный Инка опустил Жезл.
Из толпы, словно призрак, появился Камапак. Лицо шамана сияло от благоговейной радости, татуировки почти светились на покрасневшей коже.
— Койллуппах инкан, Инти янчис, — кланяясь, запричитал шаман.
Даже без перевода было понятно, что Камапак о чем-то умоляет.
Выслушав его, Верховный Инка что-то ответил и махнул рукой. Шаман заулыбался еще шире, очевидно добившись благоприятного ответа, и удалился. Верховный Инка торжественно кивнул группе Сэма, на секунду задержав взгляд на Денале, круто развернулся и последовал за шаманом.
— По-моему, мы прошли смотр, — проговорил Сэм, начиная снова дышать.
— И в итоге получили увольнительную, — добавила Мэгги.
Сэм обернулся к Норману.
— О чем они говорили?
Фотограф отклонился на каблуках назад и прищурился.
— Камапак хотел побеседовать с вождем наедине, — Норман взглянул на Сэма, — о нас.
Тот посерьезнел.
— О нас?
— О нашей судьбе здесь.
Сэму это совсем не понравилось. Он проследил за тем, как шаман и вождь направляются к большому двухэтажному дому слева от площади.
— Как тебе этот наш Верховный Инка? — спросил Сэм у Мэгги.
— Вероятно, он каким-то образом сообщается с внешним миром. Немного знает английский. Ты заметил, какое у него лицо? Наверное, это прямой потомок того древнего вождя, статуи которого мы видели.
Сэм кивнул.
— Меня не удивляет такое сходство. Здесь замкнутый генофонд. Кровь инков некому было разбавлять.
— Пока не появились мы, — заметил Норман.
Сэм не обратил внимания на его слова.
— Но как насчет его заявления, будто он мифический Инкарри?
Мэгги покачала головой.
— А кто этот Инкарри? — поинтересовался Норман.
Мэгги быстро рассказала об обезглавленном вожде, который, согласно пророчеству, должен снова подняться и привести инков к процветанию.
— Иначе говоря, Второе пришествие, — прокомментировал Норман.
— Вот именно, — слегка хмурясь, подтвердила Мэгги. — Снова явное доказательство влияния христианства. Какого-то западного вторжения.
Сэма по-прежнему одолевали сомнения.
— Но если они уже выходили из долины, почему тогда продолжают скрываться?
Мэгги махнула рукой на Нормана.
— Они наверняка здесь что-то нашли. Что-то целебное. Вулканический источник или еще что-нибудь. Может, они его охраняют.
Сэм бросил взгляд на Нормана, а затем — на дом, в котором скрылись Камапак и Верховный Инка. Похоже, все здешние тайны начинаются и заканчиваются в храме. Если бы только Норман вспомнил, что там произошло...
— Хотелось бы мне превратиться на время их разговора в муху, — пробормотала Мэгги, глядя на площадь.