Отец Отера зашагал следом за Генри.
Когда они приблизились к раскопанному туннелю, как раз взошло солнце. Чистое голубое небо предвещало жаркий день.
Из-за раздавшегося вдруг треска все взгляды обратились к Филиппу. Тот залез в карман куртки и достал рацию.
— Наверное, это Сэм, — объяснил Филипп. — Что-то он рано.
Генри подошел ближе. Его племянник обещал связаться с базой часов в десять, но сделал это на несколько часов раньше.
— База на связи, — ответил Филипп, прижимаясь губами к трубке. — Я слушаю, Сэм.
Несколько секунд завывали помехи, а затем...
— Филипп? Это не Сэм. Это Норман.
Подняв брови, Филипп поверх рации посмотрел на своих спутников. Генри понял, что аспирант из Гарварда чем-то взволнован. Судя по последнему сообщению Сэма, Нормана собирались принести прошлой ночью в жертву. Но он еще жив!
Норман быстро продолжал:
— Когда вы ожидаете вертолет? Он позарез нужен нам тут!
В его голосе прозвучало отчаяние.
— Вертолет уже здесь! — прокричал Филипп в ответ. — Вообще-то профессор Конклин рядом со мной.
Филипп протянул рацию. Генри взял ее, успев заметить, что аббат Руис прищурился. Это предостерегло профессора от неосторожных слов. Он поднес рацию к губам.
— Норман, это Генри. Что у вас там?
— Денал в опасности! Сэм и Мэгги отправились его выручать. Но нам срочно нужна помощь. В течение часа возле западного гребня конуса будут гореть костры. Они должны быть видны сквозь дымку. Поспешите!
Генри взглянул на аббата, который уже отсылал кого-то из своих людей обратно к вертолету. Они полагали, что до звонка Сэма еще несколько часов, но теперь появилась возможность вылететь раньше. Норман тем временем продолжал:
— Здесь творится что-то странное... чуть ли не чудеса, профессор. Это надо видеть...
Треск усилился, половина слов пропадала из-за помех.
Аббат встретился с Генри взглядом. Глаза Руиса заблестели, и он кивком приказал продолжать расспросы.
— Это имеет какое-то отношение к странному на вид золоту? — задал вопрос Генри.
Норман, похоже, ничего не расслышал.
— ...храм. Не знаю, как... исцеляет... хотя детей нет.
Обрывочная связь затуманивала смысл. Генри стиснул рацию и прижал ее к губам. Если была хоть какая-то надежда предупредить Сэма и остальных, профессор должен был сделать это именно теперь.
— Норман, держитесь! Мы вылетаем! Но скажи Сэму, чтобы ничего не делал сгоряча. Он знает, что я не доверяю ему действовать самостоятельно.
При этих словах стоявший рядом Филипп вздрогнул. Генри уповал на то, что его последняя фраза удивит также и Нормана. Вся их группа знала, что профессор глубоко уважает племянника и никогда не стал бы унижать его или любого другого студента подобным заявлением. Однако аббат Руис понятия об этом не имел. Генри снова нажал на кнопку передачи.
— Я повторяю. Ничего не делайте. Я не верю в рассудительность Сэма.
— Профессор?
В голосе Нормана чувствовалось смятение. Рация разразилась треском. Все дальнейшие слова полностью утонули в нем. Генри покрутил рацию в руках, однако помехи только усилились, и он недовольно проворчал:
— Вероятно, сели батарейки.
Он надеялся на то, что Норман уловил его завуалированное предупреждение. А если и нет — хуже все равно не будет. Аббат Руис, по-видимому, не заметил этой уловки.
Генри передал рацию обратно Филиппу. Сунув ее в карман, аспирант открыл рот.
— Почему вы сказали, что не доверяете Сэму, профессор? С каких это пор?
Генри шагнул вперед, пытаясь заставить гарвардца замолчать. Однако аббат Руис уже услышал и резко обернулся к ним.
— В чем дело? — спросил он, подозрительно прищуриваясь.
— Да так, ничего особенного, — быстро ответил Генри. — У моего племянника давнее соперничество с мистером Сайксом. Он всегда считал, будто я ставлю Сэма выше его.
— У меня и в мыслях такого никогда не было, профессор! — во всеуслышание заявил Филипп. — Вы всем нам доверяли!
— А теперь нет? — спросил Руис, надвигаясь на них. — Похоже, сейчас мы все теряем доверие.
Аббат махнул рукой, и позади Филиппа вырос отец Отера с кинжалом в руках.
— Нет! — крикнул Генри.
Худощавый монах схватил Филиппа за волосы и рванул его голову назад, обнажая горло. Филипп запротестовал, однако, увидев острое лезвие, сразу затих. Когда же нож коснулся его горла, аспирант и вовсе окаменел.
— Не слишком ли скоро приходится повторять урок? — зловещим тоном сказал аббат.
— Оставьте парня в покое, — попросил Генри. — Он сам не знает, что говорит.
Аббат подошел к Филиппу, однако обратился к Генри:
— Вы пытались о чем-то предупредить? Наверное, давали тайный знак?
Генри бестрепетно встретил его взгляд.
— Нет. Филипп просто оговорился.
Руис повернулся к насмерть перепуганному аспиранту.
— Это правда?
Тот лишь застонал и закрыл глаза. Аббат наклонился и произнес ему прямо в ухо:
— Если хочешь жить, я жду правды.
Голос аспиранта дрогнул.
— Я... я не понимаю, о чем вы спрашиваете.
— Очень простой вопрос. Профессор Конклин доверяет своему племяннику?
Глаза Филиппа на секунду метнулись к Генри.
— К-кажется, да.
Аббат посуровел, явно недовольный уклончивым ответом, и угрожающе повысил голос:
— Филипп!
Студент весь сморщился.
— Да! — выпалил он. — Профессор Конклин доверяет Сэму больше, чем любому из нас. И всегда доверял!
Аббат кивнул, и от горла аспиранта убрали нож.
— Благодарю за откровенность. — Руис обернулся к Генри. — Сдается мне, вам необходим еще один урок, чтобы убедить вас в ценности сотрудничества.
Генри похолодел.
— За ваши козни против святого дела последует суровая кара. Но на кого она обрушится? — Аббат притворился, что размышляет над этим вопросом, а затем сказал: — Пожалуй, я предоставлю выбор вам, профессор Конклин.
— Что вы имеете в виду?
— Выбирайте, кто понесет бремя ваших грехов: Филипп или доктор Энгель.
— Если уж вы собираетесь кого-нибудь наказать, — проговорил Генри, — наказывайте меня.
— Мы не можем, профессор Конклин. Вы нужны нам живым. Мне представляется, что этот выбор — и так уже достаточное для вас наказание.