Мадлен, похоже, наслаждалась поездкой. Она никогда раньше не путешествовала на поезде и теперь расширенными от удивления глазами рассматривала все вокруг.
— Как быстро мы едем! — снова и снова повторяла она.
Эрмин удивлялась ее хорошему настроению. Молодая индианка наотрез отказалась забирать дочку из приюта сестер Нотр-Дам-дю-Бон-Консей в Шикутими. Они с Эрмин собирались съездить туда накануне, и тоже на поезде, но в последний момент Мадлен передумала, и теперь, похоже, не жалела о своем решении.
— Я знаю, что там за ней хорошо ухаживают и никакие опасности этого мира ей не грозят. Монахини пообещали, что с ней все будет в порядке. Я увижусь с дочкой будущей весной. И если она меня не узнает, я смогу завоевать ее любовь.
— Но мы должны взять ее с собой! — возразила Эрмин.
— Я не смогу присматривать одновременно за твоими девочками и за моей. Еще я думаю, что в городе моей дочке будет страшно. Раньше она жила в лесу. Даже в Шикутими она начинала плакать, когда слышала шум мотора или другой громкий звук.
Решение Мадлен показалось Эрмин странным. Закрыв глаза, она подумала о Мукки.
«Я знаю, что он счастлив, и этим успокаиваю себя. Без него меня не покидает ощущение, что мне не хватает чего-то главного, и в то же время я ощущаю себя на удивление свободной. Я могу сосредоточиться на том, что ждет меня в Квебеке. Может, и Мадлен перед тем, как стать монахиней, хочет пожить спокойной тихой жизнью в лоне нашей семьи? Для нее эта поездка — уникальная возможность побывать в большом городе, увидеть магазины и многое другое…»
Каждый из них, убаюканный покачиванием поезда, думал о своем. Лора мысленно перебирала свои зимние наряды, перчатки и туфли, обещая себе обновить гардероб. Она представляла себя в ослепительно красивом платье в вечер премьеры «Фауста». Ее дочь будет петь на сцене главную женскую партию, а сама она будет сидеть в ложе, гордая, счастливая в этот звездный час, о котором так мечтала.
Жослин развернул новый выпуск «La Presse» и теперь смотрел на буквы, черные и крохотные, будучи не в состоянии прочесть ни слова, так он был озабочен. Ему казалось, что он снова убегает на край света от пугающей догадки. Странное имя вертелось у него в голове: Киона! Он не осмеливался расспросить Эрмин об этом шестимесячном ребенке, которого Тала, по ее словам, взяла на воспитание, но представлял себе, что девочка похожа на него и это грозит скорым разоблачением. С мокрым от испарины лбом он безуспешно гнал от себя свои страхи.
«Что я пытаюсь узнать? По словам Эрмин, Тала страдала от одиночества, поэтому, если малышка и вправду сирота, она с радостью ее удочерила. Постой-ка, нужно посчитать… Эрмин говорит, что Тала с Тошаном пришли в четверг после полудня, а Пьер Тибо приехал за ними в пятницу. Если девочка — дочка Талы, той пришлось бы ее кормить, и все узнали бы правду. Хотя она могла сделать это тайком…»
Сомнения терзали его. Он сожалел о том, что поддался чарам красивой индианки. Если Киона — плоть от его плоти, то вся тяжесть его греха воплотилась теперь в теле этого ребенка. Он знал, что до последнего будет оттягивать встречу с девочкой, которая может быть на него похожа и которую он бросил, как когда-то Эрмин. Следом ему в голову пришли те же мысли, что и Тошану, о родственной связи между его зятем, Эрмин, Луи и Кионой. Жослина прошиб холодный пот.
— Жосс, ты себя плохо чувствуешь? — с удивлением спросила Лора. — Ты потеешь и так побледнел! Выпей немного лимонада.
— Табарнак, в этом вагоне нечем дышать! — выругался он.
— Не ругайся, — упрекнула она его с лукавой улыбкой. — Такие слова не для нежных девичьих ушей!
— Мсье, лимонад еще холодный. Мадам права, вам сразу станет лучше, — заявила Мирей. — Налью вам стаканчик.
Жослин согласился. Напившись, он притворился, что спит. Шарлотта читала, устроившись между Мадлен и Эрмин. Приключенческий роман, который она открыла, стоило поезду тронуться, совсем ее не увлекал. На сердце у девочки было тяжело. Симон Маруа, отвозивший их на вокзал, по пути похвастался, что, когда они вернутся, он уже будет женатым человеком. Слова ее героя крутились у нее в голове.
«На этот раз все по-настоящему! Я встретил самую лучшую девушку на свете и женюсь на ней! У ее родителей есть участок возле Сен-Фелисьена, так что скоро я стану фермером и буду жить с ними!»
Лора и Эрмин поздравили Симона, не заметив, как расстроилась Шарлотта. С той самой минуты девочка не могла думать ни о чем другом.
«Симон ошибается! — думала она. — Обязательно что-то случится, и они не поженятся! Он ведь танцевал со мной и называл меня «мисс»! Он мог бы подождать еще немного! Через три года мне исполнится шестнадцать, как Бетти, когда она выходила замуж за Жозефа…»
Эрмин пребывала в состоянии полусна, отрешившись от прошлого и будучи не слишком уверенной в будущем. Поезд увозил ее в Квебек, где ей предстояло погрузиться в мир, совершенно отличный от того, к чему она привыкла. Тошан никогда бы не последовал за ней по этому пути, хотя она была уверена, что для нее он правильный.
«Он не сказал мне ни “до свидания”, ни “прощай”»! — говорила она себе, раздавленная этой мыслью. — Господи, я рассталась с мужчиной, которого люблю, не поцеловав его, не коснувшись его руки! Он до последней минуты вел себя со мной как незнакомец — холодный, исполненный презрения. Как больно вспоминать об этом!»
Трое малышей вели себя на удивление спокойно. Луи крепко спал, Лоранс и Мари проснулись, чтобы покушать, и сразу же опять задремали.
— Приятно путешествовать в такой спокойной обстановке, — заметила Лора, когда поезд снова тронулся в путь от вокзала в Лак-Эдуаре. — Было бы неплохо жить в поезде, как это делала австрийская императрица, та, что была так красива, Сисси. Мне бы это тоже понравилось: специально обустроенный вагон с гостиной и спальней, обшитый деревом, с люстрами!
— Мама, говори потише, — оборвала ее Эрмин. — Ты можешь разбудить малышей.
В то же мгновение мимо их купе прошла женщина. Она не сняла симпатичную соломенную шляпку с черной окантовкой, а белое платье в желтый горошек подчеркивало ее стройность. Мирей с любопытством вгляделась в ее взволнованное лицо, в зеленые с золотистыми крапинками глаза, которые смотрели с беспокойством. Путешественница с извинениями шла по проходу и вдруг остановилась как вкопанная.
— Эрмин! Господи, какая встреча! — радостно воскликнула она.
— Это вы, Бадетта! — тихо, чтобы не разбудить детей, отозвалась Эрмин. — Какое счастливое совпадение!
Лора и Жослин кивком приветствовали знакомую их дочери. Бадетта склонилась над спящими двойняшками, одна из которых лежала на руках у Шарлотты, другая — у Мадлен. Потом посмотрела на Луи, заботливо баюкаемого матерью.
— Как много за это время у вас родилось детишек! — пошутила журналистка.
— Присядьте на минутку рядом со мной! — предложила Эрмин. — Я сразу же вас узнала. Папа, мама, я рассказывала вам о Бадетте, она пишет статьи и новости для «La Presse», я правильно говорю?