Капитан особого отдела проверил документы Федора.
– Чем помочь?
– Моя группа на несколько дней прибыла. Нам бы остановиться где-то, на постой.
– Кутузка нужна будет?
– Похоже, да.
– У меня там сержант сидит. Из разведки. Выпил, морду командиру пехотного взвода набил.
– За дело?
– Тот придрался, почему честь не отдал. А парень только из рейда, из четырех человек его группы только один вышел, но «языка» знатного притащил, гауптмана-артиллериста. Поет, как соловей. Командование его к награде представлять хотело, а тут такое происшествие.
– Для него гауптвахта – как санаторий.
– Сам так думаю. Отправлю его назад в разведвзвод. Трое суток он уже отсидел. А ты занимай любую комнату на втором этаже. Первый занят весь особым отделом.
– Спасибо.
– Не за что. Надо будет чего – заходи.
Машину оставили под охраной часового особого отдела, мешок харчей и чемодан с пеленгатором перенесли в комнату. В углу столы и скамьи в кучу свалены, класс раньше был. Дубовик сразу прибор включил.
– Проверить надо, вдруг растрясло, – объяснил он.
Вскоре пришел особист.
– Я распорядился матрацы принести. Все удобнее будет, чем на голом полу спать. Кроватей нет, сам понимаешь. А это что за штука такая?
Пеленгатор помаргивал индикаторами, наушники попискивали.
– О пеленгаторах слышал? Он и есть, – ответил Федор.
– Надо же, до чего наука дошла! Я думал, его на машине возить надо. Погодь, так это что? Рация чужая у нас завелась?
– Именно.
– Вот б…! Когда обнаружите, шумни! Я взвод автоматчиков под это дело дам. Покрошат всех в пыль вмиг!
– Живым взять надо, допросить.
– Много чести. К стенке и баста.
– Э, товарищ капитан! Радист – последнее, а не главное звено. Ему же кто-то информацию дает. Так что агенты немецкие у тебя под носом работают.
– Не может быть такого!
– Время покажет.
Солдаты комендантского взвода принесли матрацы, подушки. А после и ужин – гречневую кашу с мясом и чай в железном термосе. Не пришлось даже консервы вскрывать.
– Парни, можете вздремнуть.
После ужина Дубовик наушники надел, так и просидел всю ночь. Утром умылся, позавтракал и снова к пеленгатору. И так без перерыва двое суток. Глаза от недосыпа красные.
– Вот что, Василий, – распорядился Федор. – Ты мне нужен с ясной головой. Ложись спать, а я посижу вместо тебя. Ты только объясни, что делать надо.
– Очень просто. Надел наушники и эфир слушай. Медленно вот эту ручку, верньер называется, крутить надо. Им направление пеленгации задается. Прошел по кругу, вот этим верньером меняешь частоту и по новой. Если радиостанция обнаружится, тогда срочно буди.
– Понял. Спи!
Прошел час, другой. От периодического попискивания в наушниках уже шум в ушах, затекла пятая точка. Федор поерзал на стуле. Подушку подложить, что ли? И вдруг четкий стук морзянки. Азбуку Морзе Федор не знал. Он сорвал наушники, кинулся к Дубовику.
– Василий, просыпайся! Морзянка!
Дубовик сел на матраце, очумело потряс головой, быстро поднялся, уселся на стул, нацепил наушники. Федор тихо растолкал своих бойцов.
– Подъем! – и приложил палец к губам.
Бойцы за двое суток отоспались, отдохнули. Дубовик вращал верньеры, вслушивался. Федор тронул его за плечо.
– Ты чего текст не записываешь?
– Мои в Калинине запишут, дешифровщикам отдадут. Моя задача – засечь место. Не мешай!
А через несколько минут Василий выключил прибор, закрыл чемодан.
– Едем!
Сбежали вниз. Василий сел рядом с водителем, Федор – в кузов, с бойцами. Федор не в претензии был. Василий – главное звено, от него много зависит. Вскоре грузовик остановился. Федор выпрыгнул из кузова. Дубовик уже уложил свой чемоданчик на крыло грузовика, включил прибор. Пока он прогревался, достал из командирской сумки карту, линейку и транспортир, надел наушники.
Несколько минут крутил ручки, потом попросил Федора подсветить фонариком. Положил на карту линейку, транспортир, провел карандашом несколько линий, ткнул пальцем в карту на место, где линии сходились.
– Здесь!
Федор наклонился. Точка пересечения была на окраине города. Судя по карте, в районе льнозавода.
– Едем!
Федор забрал у Василия карту. На ней улицы, дома. За первым же поворотом их остановил патруль.
– Ваши документы и пропуск.
Федор достал удостоверение. Усатый старшина стал дотошно проверять документ.
– Старшина, попрошу побыстрее, у меня важное и срочное задание.
– Счастливого пути! – вернул удостоверение старшина.
– Подскажи, как к льнозаводу быстрее проехать?
– Два квартала вперед и направо.
Грузовик рванул с места. Старшина хмыкнул:
– Срочное задание! К девкам в заводское общежитие поехал!
К льнозаводу выехали точно. Грузовик в ворота уперся, водитель погасил единственную фару, заглушил мотор. Все выбрались из машины. Тишина, слышно, как гавкают собаки и в отдалении пыхтит паровоз.
– Василий, где источник?
– Должен быть у восточной стены.
Федор кулаком забарабанил в дверь проходной. На стук выглянул сторож.
– Чего надоть? Нет начальства, приезжайте утром.
И стал дверь закрывать. Федор ногу подставил.
– Стоять! НКВД!
Сторож, мужчина в возрасте, замер в испуге. НКВД внушал уважение, даже страх.
– Да нет, я ничего. Если надо – проходите!
– Что у вас у той стены? – показал Федор рукой.
– Жилые дома для специалистов, а еще общежитие женское.
– Понял, веди!
Водитель остался в машине, все остальные прошли через проходную. На территории льнозавода темно, то и дело спотыкались. Сторож подвел к трем маленьким одноэтажным домам и двухэтажному бревенчатому зданию.
– Это общежитие, а там – инженер с семьей, техник и главный механик.
– Свободен, возвращайтесь на проходную, дальше мы сами.
Федор уверен был, что рация работала в домах специалистов, направился было к ним, но Василий придержал его за локоть.
– Товарищ старший лейтенант, сигнал шел отсюда.
И указал на общежитие.
– Ты не ошибаешься, Дубовик? Там же женщины.
– Они на рации лучше мужиков работают. Скорость передачи выше, ошибок меньше. И для голосовой связи лучше, разборчивей. Вы знаете…