Рург же стоял и цокал языком, словно похотливый мужик, оценивая девичьи стати, услужливо выставленные на всеобщее обозрение. Высокая полная грудь идеальной формы с задранными коричневыми сосками (связанные за спиной руки отводили округлые плечики назад, визуально увеличивая бюст), тонкая талия, безупречная линия бедер, длинные ноги. На Земле девица могла бы без труда захватить подиумы и стать королевой рекламы нижнего женского белья. Настоящим мужчинам больше по душе именно эта категория моделей, а не те сухостойные, шатаемые ветром и громыхающие костями вешалки, дефилирующие по подиумам во время показов. Шикнув на несостоявшуюся манекенщицу, рург остановился напротив ее компаньонки и принюхался. Заглядывая в глаза обессилевшей девушке, он протянул лапу с устрашающими, бритвенной остроты когтями, которыми провел по веревкам. Не выдержав соприкосновения с режущей кромкой черных серпов, путы лопнули, девушка рухнула на колени.
— Скайлс, — пораженно выдохнула она, обхватив голову страшного зубастого освободителя руками и пытаясь найти свое отражение в глубине его глаз. — Скайлс, это правда ты?
Рург вывернулся из объятий, тихо развернулся и хотел было уйти, но слова спасенной девчонки заставили его задержаться.
— Просто у меня когда-то жил черный рург… И я очень сильно его обидела. — Грустный вздох. Она села на землю. — Боже, что я несу? Нет, я должна это сказать, не знаю почему, но должна. Конечно, он был не таких внушительных размеров… В общем, я вела себя отвратительно. И когда он исчез, я осознала свою вину перед ним. Он же такой маленький и беспомощный. А я ничего не предприняла… И что теперь с ним, неизвестно. Конечно, это не ты… — Она подняла взгляд, еще раз пробежавшись по черной чешуе. — Но ты хороший, я это чувствую. Как бы я хотела донести до него это и сказать «Прости…» И может быть…
В этот момент рург медленно повернулся. Казалось, что он размышляет по поводу сказанного, что-то взвешивает. И эти размышления давались ему нелегко. Он будто бы решал, принять услышанное или нет.
Девчонка замолчала, прижавшись к дереву. А может, животное передумало оставлять их в живых и Лилине всего лишь показалось, что этот монстр разумен? Немудрено, после всего пережитого за сегодня и не такое может пригрезиться. Стресс еще тот. Но…
Их взгляды встретились. Черный рург и девушка несколько секунд неотрывно смотрели глаза в глаза.
Чудовище совсем по-человечьи кивнуло в ответ.
— Скайлс! — Слезы ручьями потекли по грязным щекам. Обняв вымахавшего до неимоверных размеров питомца за шею, Лилина прижалась к нему всем телом. — Скайлс…
Забыв о второй пленнице, которую бы тоже не помешало освободить от веревок, крылатый домашний любимец нежно гладил голову рыдающей хозяйки (бывшей).
— Скайлс, помоги мне, пожалуйста, — прошептала Лилина, в поисках надежды и утешения заглядывая в глаза с узкими вертикальными зрачками. — Пожалуйста…
Рург смежил веки и медленно кивнул.
— Спасибо, спасибо, спасибо, — как заведенная, несколько раз произнесла девушка, после чего как-то тихо ойкнула и рухнула без сознания.
Ужасы и страдания прошедшего дня не прошли бесследно для психики юной аристократки. Все испытания она выдержала достойно, сломавшись лишь тогда, когда с неожиданной стороны пришло нежданное освобождение от мук и спасение от смерти. Ложных иллюзий Лилина не питала…
Фра Гийом сидел и думал о произошедшем на имачинском торгу. Лучше бы и не ездили! Седмица уж минула, а воспоминания по-прежнему свежи, будто все произошло несколько часов назад. Рядом, в соседней келье, стонал от боли в сломанной ноге брат Зиф. Ногу ему сломал, там же на торгу, крупный черный рург. Демоново отродье, как его называют местные крестьяне и рыбаки. Отродье, обложившее их оброком. Впрочем, так называл и он до того дня. Минувшие события заставляли монаха-настоятеля усомниться, что этот рург — творение Темного и проклятый колдун. В людях зла оказалось больше, чем в крылатом звере. Даже он сам не замечал в себе прижившуюся тьму, заменившую собой благие помыслы и намерения. Неужели все время, что он молился Пресветлой, дабы подсказала и объяснила, как надо поступить в сложившейся ситуации, он думал не о свете, а о себе и о том, как выглядит со стороны? Фра неожиданно замер. А не было ли все это кознями Темного? Враг рода людского постоянно пытается сбить и настоятеля, и его паству с пути истинного. Нет, Темный хитер, но даже у него не хватит фантазии сделать бессловесную тварь проводником своих интересов. А Пресветлая? Могла она пошутить? Ведь рурги летают вблизи ее чертогов. Только шутка вышла страшная и жестокая, отрезвляющая, враз сбивающая всю людскую спесь и, словно венчик кулинара, взбивающая мысли в голове. И все это время перед глазами монаха-настоятеля стоял текст письма, написанного черным рургом, что само по себе являлось небывалым чудом или божественным знаком. Строки его жгли душу сильнее, чем каленое железо — тело грешника:
«Люди, люди. Какие же вы звери! Впрочем, звери добрее вас. Волчица никогда не бросит маленького щенка одного и подберет оставшегося без матери. Олениха примет другого олененка. Самка рурга подберет вылупившегося из яйца птенца. И только вы способны бросить в лесу, сжечь на костре, замучить маленького ребенка. Вы разрушаете все, к чему прикасаетесь: сжигаете леса, отравляете озера, реки и даже сам воздух. Убиваете нас ради забавы, калечите, крадете наших детей и наши яйца. Я думал отдать найденную в лесу девочку вам на воспитание, ибо детеныш должен быть взращен среди себе подобных. Но теперь вижу, что здесь ее ждет только смерть и ничего более. Поэтому я забираю ее и буду искать более достойных. На вас же накладываю оброк в виде одежды, обуви и еды. И не дай Пресветлая вам отказаться или подложить яд в мясо и продукты. Я и мои сородичи пройдемся по вам очистительным пламенем, дабы раз и навсегда выжечь дарованным нам матерью-природой огнем скверну вашу… Орлангур Черный».
— Брат Фра! Брат Фра! — Стук в дверь и заполошные возгласы брата Гроха оторвали монаха от размышлений.
Встав с жесткого топчана и подойдя к двери, Фра откинул хлипкий засов:
— Что случилось, брат Грох? — спросил он толстого монашка с гладко выбритой головой, ворвавшегося в келью.
— Там, там… — Грох проглотил комок и зачастил: — Там всадники и это… демонов рург! Они от леса к воротам идут.
— Что за всадники?
— Девки и рург, на лошадях, и младенец.
— Младенец тоже на лошади? — Брови брата Фра поползли вверх.
— Нет, на девке… У, отрыжка Темного, у второй девки на руках. Рург тоже не на лошади, он впереди идет. Что нам делать, брат Фра?
— Откройте ворота, — Фра опоясался, — и встретьте путников, как бы они ни выглядели. За упоминание Темного в стенах храма накладываю на вас епитимью. Вечером перед сном десять раз прочтете «Символ веры». Исполняйте, брат Грох!
Подобрав рясу, чтобы не запутаться, брат Грох толстым бочонком посеменил к воротам.
— Надеюсь, сегодня я получу некоторые ответы. — Посмотрев на образ Пресветлой в красном углу, прошептал настоятель и вышел из кельи.