Барон кивнул. Однако губа у принца не дура. Великолепные охотничьи угодья, как же… Похоже, его высочество желает подмять под себя не менее великолепные серебряные рудники. А недавно рудознатцы нашли в землях Тройса олово и железо, и тоже, совершенно случайно, в районе охотничьих угодий. Хотя делиться все равно придется. Если победит партия барона, герцог лишится не только владений, но и головы, а земли потребуют нового хозяина. Кто им станет — решать новому королю, которому, опять-таки, потребуется заручиться поддержкой сильных мира сего… К тому же не стоит забывать о том, что человеческий век короток. Сколько еще протянет император? Дружить с принцем надо начинать сейчас, раз уж Пресветлая предоставляет такой повод…
— Его высочество знает толк в охоте, — осторожно начал барон. — Жаль, что мы делим шкуру неубитого горного льва. Но, думаю, мы могли бы найти общий язык с его высочеством. Казна королевства не оскудеет, если половина северо-восточных земель опального герцога получит рачительного имперского хозяина.
Барон бросил быстрый взгляд на князя. Тот кивнул и довольно улыбнулся, удовлетворенный результатами импровизированного торга. Лера мысленно вытер со лба несуществующий пот, похоже, у него получилось удовлетворить аппетиты принца.
— Его высочество, со своей стороны, приложил руку к тому, чтобы как можно быстрее выкурить зверя из логова и насадить на рогатину. Четвертый курс факультета боевых магов академии получил направление на полугодовую практику. И куда бы вы думали?
— Куда, если не секрет?
— В Дитар. Можете располагать ими. Его высочество привык защищать свои инвестиции.
— Разумно, — ответил барон, понимая, что принц не только защищает инвестиции, но и сажает самого барона на короткий поводок. Наверняка с молодежью прибудут наставники, а тем палец в рот не клади, да и тайные инструкции они привыкли исполнять от точки до точки. Вот так. Ловко. Империя не может, зато академия — пожалуйста. Все в рамках приличий: и овцы целы, и волки сыты.
— Приятно беседовать с умным человеком. Но вынужден откланяться. Дела-дела. — Всем своим видом показывая разочарование оным фактом, печально сказал маг, поднимаясь с кресла. — Через час к вам прибудет официальный посланник императора. Его светлость князь Пален обожает вина Южного Мирна, любит соколиную охоту и, если верить слухам, испытывает греховную страсть к молоденьким девушкам и юношам. Мы ведь понимаем, что двор живет сплетнями и аристократия ничем не брезгует, чтобы опорочить недруга. Сумеете угодить Палену, и он замолвит за вас словечко перед императором. Как говорят в народе: ласковое теля у двух маток сосет. Мы ведь умные люди, барон, и знаем, какая из маток главнее. Всего хорошего. Не надо, не провожайте меня.
Коротко кивнув, князь Райм вышел из беседки и растворился в тени высоких кустов. Искусно отведя глаза прислуге и страже, он спокойно покинул летнее поместье барона.
Откинувшись на спинку кресла, Сажу Лера несколько минут сидел неподвижно, потом сгреб откупоренную бутыль и в три глотка, из горла, опустошил ее наполовину. Тряхнув головой, он призвал прислугу и приказал заменить вино. В погребе пылилось несколько ящиков игристого и красного вина с мирнских виноградников. Подумав, он потребовал письменные принадлежности.
Через пятнадцать минут почтовый сокол вылетел в Тумру. В конце послания была особая приписка, что адресат может не ограничивать себя в средствах. Главное — результат. Любые деньги за живого рурга. И не дай Пресветлая, тварь сдохнет…
Вот так встреча! Пресветлая знатно повеселилась, устроив врагам свиданку под крышей обители. Сейчас, наверное, сидит на небесах и трясется в корчах, держась за живот. Охотник выпучил глазенки на манер снулой рыбы и беззвучно хлопал ртом, пытаясь выдавить из себя то ли застрявший в зобу воздух, то ли что-то приличествующее встрече. Справившись с бурей в душе, он, ошпарив меня ненавидящим взглядом, сорвался с места. Дробным цоканьем металлических набоек на каблуках щегольских сапог отмерялось расстояние от нашей кельи до комнаты ватаги. Не ведаю и не берусь гадать, как и откуда могла прилететь шлея, угодившая мне под хвост, но после нетерпеливого танца на месте я сорвался следом. «Быть беде!» — молнией промелькнуло в голове. Снеся с пути замешкавшуюся Иристу, я выскочил под арочные своды галереи.
— Ристар! — крикнула нам в спину шлепнувшаяся на попу виконтесса. Как выяснилось немногим позже, Ириста и Ристар успели познакомиться в коридоре. Отсутствие дуэньи или полагающейся по этикету старшей дамы не помешало виконтессе состроить глазки и поинтересоваться именем импозантного кавалера. — Стойте!
Но куда там, «добыча» убегала, и недремлющий охотничий инстинкт моментально завладел мной. Догнать, скрутить, сожр… э-э-э… допр… э-э-э, расспросить. Покусать… в общем, все тридцать три походных извращения. Благо остатков здравого смысла в башке хватило, чтобы не использовать пламя — естественное оружие рургов, иначе от монастыря остались бы одни головешки.
— Други-и-и! — сипло проорал парень, названный Ристаром, вваливаясь в широкую келью охотников. — Я-а-а…
Что он хотел сказать дальше, история не сохранила, ибо дверь за ним отворилась, как от пинка. Хотя почему как? От пинка она и отворилась, пропуская меня.
— Бей его!
Кто крикнул сакраментальную для всех кабаков, но отнюдь не для монастырей фразу, история тоже умалчивает, но последнее, что я запомнил перед тем, как окунуться в гущу мордобития, это ошарашенное лицо настоятеля. Вот уж кто был не при делах и не ожидал, что смиренная обитель усилиями рурга и охотников превратится в презренный, проклинаемый Пресветлой вертеп.
В детстве, юности и студенческой молодости мне частенько доводилось помахать кулаками. Постперестроечные и девяностые годы были неспокойными, и авторитет в среде парней во многом зависел от умения постоять за себя. Мозги тоже ценились, но лишь в части умения заколачивания бабла и обмана ближнего своего с целью вытянуть из него это самое бабло. Разведение лохов тогда было почетным занятием, и просьба дать закурить, прозвучавшая поздним вечером в темном переулке или безлюдном дворике, в девяносто девяти процентах всех случаев означала, что по твою душу и по твой кошелек заявились бравые «чабаны». Сумел отмахаться от любителей легкой наживы — честь тебе и хвала, схлопотал в табло и попрощался с кошельком, золотом и часами — лох, и этим все сказано. Сейчас я, конечно, утрирую: все было несколько сложнее и проще одновременно, но криминогенная обстановка для многих стала неплохим стимулом заняться самообороной, а посещая секцию, ты невольно знакомился с уличными авторитетами, которые зачастую тренировались вместе с тобой. Вот так, слово за слово и спарринг за спаррингом ты обрастаешь полезными знакомствами… Ладно, что-то меня потянуло в дебри.
Возвращение в реальность ознаменовалось пропахшим чесноком кулачищем перед носом. Уворот! Бах! Попали, мир поплыл, окунаясь в россыпь искр и цветных звездочек, выскочивших из моих глаз после молниеносного хука от Ристара. Сухим щелчком поломанного дерева клацнули хлопнувшие от удара челюсти, край сознания ухватил из общей картины пару медленно летящих и картинно, по-голливудски, вращающихся зубов. Гад! Взревев, я крутнулся на месте, используя бревно хвоста для подсечки вскочивших охотников. Хык… одного из охотников, получившего поперек живота (высоко взял), унесло в угол комнаты. Короткий полет завершился приземлением на видавшую виды кровать. Треск поломанного дерева оказался громче клацанья зубов. Летун так и остался почивать на набитой соломой мешковине, используемой вместо матраса. В следующий миг на меня навалились всем гуртом…