Она гордилась своей работой, сознавая, сколько многолетних трудов потребовалось для того, чтобы добиться столь впечатляющих результатов, и теперь устремила взор на зоопарк. Ее кабинет находился на последнем этаже Чангуаньлу, здания в стиле французского барокко в северо-восточном углу зоопарка, построенного в девятнадцатом столетии для вдовствующей императрицы Цы Си.
Ляо представила себе императрицу, стоящую перед этим же самым окном, а затем вообразила себя владычицей всего, на что падал ее взгляд.
Во многих отношениях это соответствовало действительности.
Пусть у нее не было полной власти над многочисленными выставочными залами зоопарка, пусть ей не принадлежали эти пятнадцать тысяч животных, размещенных на двух сотнях акров угодий, – но ей полностью подчинялось все, что располагалось под землей, весь комплекс, сопоставимый с сооружениями, возведенными к летним Олимпийским играм в Пекине. И стоящая перед нею задача была гораздо важнее получения международного признания.
Закрыв глаза, Чжайинь погрузилась в масштабы своего проекта.
Все началось с семян, похищенных в тысячах километров отсюда и посаженных глубоко под землей, где они укоренились во славу ее родины. Эти семена были родом из долины на юго-западе Тибета, недалеко от границ Непала и Индии. Места эти считались священными и буддистами, и индуистами. Главным святилищем была гора Кайлас, самая высокая из заснеженных вершин, окружающих долину, на которой якобы в вечной медитации обитал владыка Шива.
Чжайинь презрительно фыркнула. Как можно верить в эти древние предрассудки? Открыв глаза, она увидела пекинские небоскребы. Ляо окончила местный научно-технический университет, после чего ее лично отобрал первый заместитель председателя партии для учебы в Академии военных знаний. Вспомнив об этой чести, женщина непроизвольно расправила плечи. Тогда ей было всего девятнадцать лет, и будущее оставалось для нее книгой с чистыми страницами, в которые еще нужно было что-то вписать.
Но с тех пор минуло сорок лет.
Поймав свое отражение в оконном стекле, Чжайинь увидела седые волосы, коротко подстриженные и тщательно зачесанные за уши. Прошедшие годы читались в избороздивших ее лицо морщинах. У нее не было ни мужа, ни детей: ее семьей стала армия. На ней был зеленый мундир, а на погонах – одна большая звезда, обозначающая ее звание: она была генерал-майором Народно-освободительной армии. Каждое утро Ляо начищала эти звезды, но с годами в ее душе нарастала горечь, отчаяние, вызванное тем, что новые звезды на погонах все не появляются.
Она сознавала, что ее карьерный рост прекратился – потому что она была женщиной, а также потому, что работала в научном управлении НОА. Тем не менее Чжайинь не теряла надежды получить новые звезды и, возможно, даже возглавить научное управление НОА – так высоко еще не поднималась ни одна женщина. Такова была ее конечная цель, но первым шагом к ней должен был стать успех на занимаемом месте. Ляо поставила на кон свою карьеру.
Неудачи быть не должно.
Внизу простиралась голубая лагуна, в которой в великом множестве стояли длинноногие цапли с оперением всех оттенков белого и розового цветов, а над лагуной возвышалась увитая зеленью беседка. Дальше начинались загоны для зверей и птиц, обитателей зоопарка, перемежающиеся с искусственными саваннами и степями, которые пересекали извивающиеся речки и десятки сообщающихся прудов. В дальнем конце зоопарка находилась главная достопримечательность, ежегодно привлекающая сотни тысяч посетителей: Дом панд.
И тем не менее, каким бы величественным ни выглядел зоопарк, истинные сокровища естественного мира скрывались под землей: свыше тридцати тысяч квадратных метров лабораторий, загонов и помещений с искусственной средой обитания, с регулируемыми климатическими условиями. На создание подземного центра китайцев вдохновило открытие похожего исследовательского комплекса, спрятанного под багдадским зоопарком, который был обнаружен после американского вторжения в Ирак в 2003 году.
Однако жалкие потуги иракцев меркли по сравнению с владениями Чжайинь, простиравшимися под всей территорией зоопарка. Первоначально генетические исследования находились на втором плане, но, по мере того как за прошедшие годы техническое оснащение росло в геометрической прогрессии, надежды Ляо на успех своего предприятия только крепли.
И вот наконец наступил прорыв – открытие, изменившее все, сделанное на склонах священной горы Кайлас в Тибете…
Больше десяти лет там работала небольшая антропологическая станция, изучавшая генотип местных жителей. Это место было выбрано из-за того, что туда нескончаемым потоком стекались паломники из самых разных уголков континента. Ученые-антропологи составляли генетическую базу данных маршрутов миграции древних народов, населявших регион, а военные финансировали эти исследования, призванные подкрепить притязания Китая во всех приграничных спорах с соседними странами: Индией, Непалом и Бутаном.
Помимо изучения генетического материала ученые также собирали различные предания и рассказы о редких животных, таких, как неуловимый снежный барс или тибетский голубой медведь. Постепенно местные пастухи и охотники стали приносить ученым образцы: куски окаменелых костей, разложившиеся туши, обломки истлевшей древесины.
И вот восемь лет назад местный пастух-тибетец проводил одного ученого в пещеру, расположенную высоко на склоне горы Кайлас – значительно выше линии снегов, на земле, которая считалась священной и закрытой для людей. Пастух утверждал, что обнаружил там логово йети, таинственного снежного человека, якобы обитающего в Гималаях. Подобные предания на протяжении многих столетий были распространены у всех местных народов, хотя у каждого имелось свое название для этого неуловимого существа. В Бутане снежный человек известен как «миго», а китайские горцы называют его «альма»… Однако в тот день антрополог обнаружил не логово йети, а пещеру, содержащую научное сокровище, ценность которого многократно превосходила все, что было найдено прежде.
По счастливому стечению обстоятельств ученый, первым оказавшийся на месте, оказался сотрудником Академии военных знаний. Он сохранил свое открытие в тайне и тотчас же связался с заместителем начальника академии, который отправил на это место Чжайинь Ляо. Осознав истинные масштабы находки – и ее возможный потенциал, – Чжайинь забрала ее и доставила в Пекин, где в обстановке строжайшей секретности собрала самых одаренных представителей китайского научного сообщества: зоологов, археологов, специалистов по молекулярной биологии и генной инженерии и даже ученых, занимающихся проблемами воспроизводства и развития организмов.
Зоопарк и подземный комплекс идеально подходили для решения загадки, которая могла кардинально изменить судьбу человечества. Однако для успешного достижения этой цели, особенно в сжатые временные рамки, поставленные начальством Чжайинь, требовалось соблюдать строжайшие меры безопасности.
– Цин би си… – снова взмолился стоящий на коленях человек.