Митчелл потянулся и взял пустую чашку Наоми, потом – свою собственную.
– Хочешь еще чашечку? – предложил Митчелл Грейс, вставая.
Та поблагодарила его, но покачала головой.
– Грейс, – вдруг произнесла Наоми. – Мы бы очень хотели познакомиться с внуком. Это можно устроить?
Наоми говорила очень медленно, осторожно подбирая слова. Чувствовала важность момента и не хотела ошибиться. Или высказаться неясно, чтобы ее неверно поняли.
– Конечно, – закивала Грейс. – Конечно. Что-нибудь придумаем. Я его привезу. Или… можно встретиться в Нью-Йорке. Извините. Мне так стыдно, что я ничего о вас не знала. Даже не подозревала…
Дэвид покачал головой:
– Да брось, ни к чему оправдываться. Джонатан не хотел, чтобы мы общались с тобой и Генри. Очень трудно было с этим смириться, особенно когда Генри только родился. Неудобно получилось, что мы тогда без предупреждения нагрянули к вам в больницу, но Наоми просто не могла удержаться. Думаю, это был последний раз, когда она надеялась, что Джонатан наконец-то изменится. Мол, теперь у него есть свой ребенок, и он поймет… В общем, Наоми надеялась, что Джонатан снова сможет нас принять.
Грейс вздохнула. Пожалуй, в такой тяжелой ситуации она бы чувствовала то же самое.
– Уговорила Дэвида отвезти меня в больницу, – продолжила Наоми. В первый раз с тех пор, как приехала Грейс, она попыталась улыбнуться. – Хотя какое там уговорила! Практически заставила. Сказала: «У нас внук родился. Поедем, и точка». А еще хотела отдать одеяльце. Помнишь, то самое, которое мы привезли для Генри?
До крайности смущенная Грейс кивнула.
– Вы его… сами сшили?
– Нет. Его для меня сшила моя мама. Я им всех троих мальчиков укрывала. И Джонатана, конечно, тоже. Хотела, чтобы у Генри было что-то от нас – пусть даже такая мелочь. Оно у вас еще сохранилось?
Наоми так искренне оживилась, что Грейс почувствовала себя совсем паршиво.
– Н-не знаю, – наконец сумела выговорить она. – Если честно… давно не видела…
Лицо у Наоми вытянулось, но она быстро оправилась.
– Впрочем, теперь не важно. Внук для меня намного дороже и важнее старого одеяльца. Я сейчас все равно новое шью.
И вдруг из угла кухни донесся какой-то звук, похожий на писк. Грейс обернулась. В розетку была включена пластиковая радионяня. У Грейс была такая же, когда Генри был маленький.
– Легка на помине, – проговорила вдруг развеселившаяся Наоми и бодро вскочила на ноги.
– Давай я схожу, – предложил Митчелл.
– Нет, я сама, – отказалась Наоми и вдруг остановилась на полпути. – А ты пока объясни ситуацию Грейс, – велела она.
Тут Наоми вдруг наклонилась и поцеловала опешившую и утратившую дар речи невестку в щеку. Когда Наоми выходила из кухни, вслед ей смотрела вся семья. Она вышла в коридор и стала подниматься по лестнице.
– Грейс… – нерешительно начал Митчелл.
– Значит, у вас с женой недавно родился ребенок? Поздравляю.
– Спасибо. Вообще-то еще не родился. Срок у Лори только в июне. Но ребенок у нас уже есть. У нас – то есть у всей семьи. Понимаю, звучит странно. Может быть, теперь, когда ты знаешь, что у нас произошло, тебе легче будет понять, почему мы приняли такое решение и делаем то, что делаем.
– Хватит ходить вокруг да около! – возмутился Дэвид, не без труда поднимаясь на ноги. – Это же никакого терпения не хватит! Прямо Геттисбергскую речь [64] произносишь!
– Просто хочу, чтобы Грейс нас поняла. Возможно, другие люди, которым не приходилось терять ребенка, повели бы себя по-другому.
– Еще тортика положить? – предложил Дэвид.
Грейс осилившая всего полкуска, и то из чистой вежливости, покачала головой.
– Нам всем было очень тяжело узнать, что совершил Джонатан. Вернее, в чем его обвиняют… Мы, конечно, знали, что у женщины, которую… убили, осталось двое детей. Мы, как и все остальные, конечно, думали, что ее муж возьмет их с собой в Колумбию. Нам и в голову не приходило, что может потребоваться наше участие. Думали, дело ограничится разговором с полицией. Ответили на вопросы, пообещали сообщить, если Джонатан объявится, и все. Я, конечно, сразу сказал, что к нам он ни за что не приедет. Но тут перед самым Новым годом позвонил один из полицейских. Спросил, не слышно ли чего от Джонатана, а заодно сказал, что мальчика отец и правда увез обратно в Колумбию, а вот девочку брать отказался.
– Потому что она не его дочь, – прибавил Дэвид, убрав коробку с остатками торта «Энтенманс» обратно в холодильник. Потом достал бутылочку с молочной смесью и принялся энергично трясти. Подошел к раковине, включил горячую воду, сунул бутылочку под кран и принялся водить под струей туда-сюда.
– Сказали, девочку отдадут в какое-то агентство по усыновлению на Манхэттене. Но сначала свяжутся с близкими родственниками и спросят, не хочет ли кто-нибудь ее взять. Мы все обсудили…
– Долго обсуждать не пришлось! – усмехнулся Дэвид.
– Да. Не пришлось.
– О боже, – только и смогла выговорить Грейс.
– Ты не думай. Мы все понимаем. Прости. Тебе и так тяжело пришлось.
Новость, конечно, ошеломила Грейс, однако она не шла ни в какое сравнение с другими. Услышать, что твой муж убил любовницу и виноват в смерти младшего брата, гораздо тяжелее. Впрочем, эти соображения Грейс не слишком ободрили.
– Но… девочка ведь ни при чем, правда? Мы все на этом сошлись. Просто милая малышка, которой с раннего детства не посчастливилось. Когда станет старше и поймет, что произошло, девочке будет очень нелегко. И мы сделаем все, чтобы помочь Абигайль справиться. Она ведь, в конце концов, моя племянница.
– И моя внучка. А то тебя послушать, так я мимо проходил, – добродушно проворчал Дэвид.
– Можно воды? – попросила Грейс, зачем-то вытянув перед собой обе руки.
Открыв посудный шкафчик, Дэвид достал стакан и, включив вместо горячей воды холодную, сунул под нее руку, дожидаясь, когда остынет. Пока Грейс пила, все молчали. Наконец Грейс спросила:
– Почему Абигайль?..
– В честь Аарона решили подобрать имя на букву «а». Это мы с Лори выбрали. А Элену оставили в качестве второго имени – Абигайль Элена.
– А что, мне нравится, – подхватил Дэвид, снова сунув бутылочку под горячую воду. – Абигайль ведь происходит от библейского имени Авигея. Так звали жену царя Давида. Не то чтобы кто-то спрашивал моего мнения… – прибавил он.
– Но… – Грейс попыталась как можно деликатнее сформулировать вопрос. – Кто из вас собирается…