– Это хорошо, что у тебя снова инстинкты заработали. У нас у всех шансов больше будет. Мои-то еще не всколыхнулись. Слишком долго спокойной жизнью жил. Да и в особо тяжелых передрягах мне бывать не приходилось. Так, несколько перестрелок с духами. Как ни крути, врач, а не боевик, – вздохнул Максим.
– Ничего, прорвемся, – проворчал Алексей, внимательно вслушиваясь в тихий посвист холодного ветра. – Мне кажется, или правда что-то жужжит?
– Не слышу, – насторожился доктор.
– Скажи всем, чтобы фонари погасили, – быстро приказал Алексей, отходя в сторону.
Велев убрать все фонари и постараться некоторое время лежать не шевелясь, Максим последовал за ним. Уже через минуту он удивленно хлопнул Алексея по плечу и восторженно проворчал:
– Черт, ну у тебя и чутье! Это же вертолет.
– Он самый. Мимо идет. В сторону лагеря, – тихо ответил Алексей, вслушиваясь в рокот мотора. – Похоже, тот же самый.
– Откуда знаешь?
– Звук запомнил. Я еще тогда, в ущелье, удивился. У наших гул такой басовитый был, с посвистом. А у этого отчетливый свист в выхлопе слышен.
– Ну, парень! Тебе с таким слухом только в консерваторию поступать, – восхитился Максим.
После того как гул мотора стих, бойцы вернулись на стоянку и тут же были атакованы вопросами. Понимая, что просто так от них не отстанут, Алексей коротко поведал беглецам о своих познаниях. Узнав, что это был вертолет бандитов, люди дружно уставились в ту сторону, где остался лагерь. Максим, чувствуя, что люди вот-вот сорвутся в панику, громко добавил:
– Старайтесь не включать лишний раз фонари, и если услышите гул мотора, не бегите. Наоборот, быстро накройте свои спальные мешки одеялами и замрите. В темноте, с высоты вас сложно будет рассмотреть среди камней.
– Вы уверены? – тут же послышался вопрос.
– Уверен. Главное, цветными куртками не сверкайте, – ответил доктор, мысленно проклиная западные шмотки химических колеров с нашитыми на них светоотражающими полосками.
– Алексей, можно вас на минутку? – позвал парня Васильев.
– Что-то случилось, Олег Борисович? – настороженно спросил Алексей, быстро подходя к нему.
– Нет. Просто хочу попросить вас кое о чем, – устало улыбнулся профессор.
– Конечно. Я слушаю.
– Возьмите вот это и постарайтесь сохранить. Если со мной что-нибудь случится, там вы найдете все необходимые инструкции. Только пообещайте, что вскроете его, только когда будете уверены, что меня больше нет, – тихо попросил Васильев, протягивая ему металлический тубус с плотно закрученной крышкой.
– Что за глупость, Олег Борисович?! – возмутился Алексей. – Уж кого-кого, а вас я отсюда точно вытащу.
– Спасибо, Лешенька. Но осмелюсь дать вам один совет. Никогда не давайте напрасных обещаний. В этом приключении далеко не все зависит от вас. Так что лучше дайте слово выполнить мою просьбу.
– Олег Борисович! В этом приключении у меня намного больше шансов нарваться на пулю, чем у всех вас, вместе взятых. Помните, что тот бандит сказал?
– Думаю, русского солдата какой-то фашистской сволочи пристрелить будет не так просто, – улыбнулся в ответ профессор. – Я это знаю, Леша. Своими глазами видел. Обещайте выполнить мою просьбу.
– Обещаю, – нехотя сдался Алексей, забирая у него тубус.
Улыбнувшись, профессор откинулся на рюкзак и, прикрыв глаза, затих. Старательно прислушавшись к его дыханию, Алексей убедился, что с шефом все нормально и, отойдя в сторону, задумчиво покрутил в руке посылку. Около трех сантиметров в диаметре и двадцати – в длину, тубус был сделан из какого-то легкого металла. Из любопытства царапнув его ножом, Алексей с удивлением понял, что это титан.
* * *
Штурмфюрер Хайнц сильно рисковал, когда прыгал в воду стреноженным и со связанными руками. Но в глазах своего конвоира он прочел приговор – и решил попытать счастья.
Вообще-то, Хайнц редко полагался на удачу, предпочитая точность знания неопределенности провидения. Воспользовавшись тем, что приведший его к реке парень отвлекся на шум в лагере, он сильным толчком плеча отбросил конвоира в сторону и, недолго думая, бросился в воду. Сделав глубокий вдох, Хайнц нырнул и, изогнувшись дугой, дотянулся до веревки, спутывавшей ноги.
Распустив узел на правой ноге, он оттолкнулся от каменистого дна, позволив реке нести себя дальше, и только старался изредка всплывать на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Но, к удивлению Хайнца, выстрелов не было слышно. Очевидно, приведший его парень решил не тратить попусту боеприпасы, предоставив реке избавиться от пленника. Каждый раз, оказываясь на поверхности, он пытался оглядеться и сориентироваться, но вокруг были только голые отвесные скалы.
Вынырнув в очередной раз, Хайнц заметил небольшую площадку и, сильно загребая ногами, сумел подобраться к правому берегу реки. Течение здесь было заметно слабее, а глубина меньше. Убедившись, что может без опаски встать на ноги, он добрел до берега и обессиленно рухнул на песок. Короткий заплыв отнял у него больше сил, чем ночной марш-бросок.
Отдышавшись, Хайнц перекатился на бок и, поднявшись, принялся обходить площадку по периметру, выбирая подходящий камень, о который можно было бы перетереть кожаный ремень, которым были связаны руки. Заметив подходящий осколок, он снова улегся на бок и, пристроившись, принялся за работу. Но основательно промокшая кожа ремня не желала просто так поддаваться.
Хайнц в кровь ободрал руки, но ремень перетер. Отбросив обрывки, он мрачно осмотрел свои запястья и занялся поисками сухопутной дороги к монастырю. Опять лезть в воду он не собирался. К тому же река текла в направлении обратном тому, куда стремился он. Самое неприятное, что он оказался на другой стороне реки. Монастырь, куда ему требовалось попасть, находился от него за бурным потоком.
В любом случае Хайнцу нужно было выбраться из ущелья, чтобы понять, где именно он оказался. Внимательно осмотрев скалу, он заметил подходящие уступы и, чуть усмехнувшись, принялся растирать руки. Для долгого подъема ему требовалось вернуть конечностям чувствительность и силу. Лазать по скалам его учили с самого детства. Жить в горах и не уметь ходить по ним – было бы абсурдно.
Пребывание в ледяной воде здорово ослабило Хайнца, но ему было не привыкать к холоду. Растирая руки, он одновременно подпрыгивал и размахивал ногами, заставляя кровь быстрее бежать по жилам. Если бы он сейчас находился в долине, Хайнц просто пустился бы бегом, с каждым шагом заставляя свое тело оживать.
Наконец, почувствовав, что согрелся, Хайнц шагнул к скале и решительно начал подниматься. Начало восхождения было не трудным, но чем выше, тем сложнее становилось отыскивать подходящие уступы. Несколько раз Хайнц зависал над отмелью на кончиках пальцев одной руки, судорожно высматривая хоть какую-нибудь трещину.
Но упорство и огромная сила все-таки победили. С трудом перевалившись через край расселины, Хайнц несколько минут тупо пялился в вечернее небо, переводя дух. Медленно поднявшись на ноги, штурмфюрер старательно огляделся и, удовлетворенно кивнув, тяжелой рысью двинулся вниз по течению.