На всякий случай он все равно вытащил ее из ящика и осторожно потряс с надеждой услышать хорошо знакомый булькающий звук. Из своего богатого опыта он знал, что так называемые приличные люди могли хранить крепкие напитки в самых странных предметах вроде книг в старинных кожаных переплетах, биноклях или даже в прогулочной трости. Сам он прихватил с собой такую трость, проводя домашний обыск уже скоро тридцать лет назад, когда еще начинал трудиться в отделе насильственных преступлений полиции Стокгольма, и сегодня она стояла в его подставке для зонтиков в прихожей квартиры на Кунгсхольмене. Дорогое воспоминание о старых добрых временах, когда он был молодым констеблем.
Но ничего подобного не ожидало его на этот раз. Гном не издал ни малейшего бульканья, как Бекстрём ни тряс его из стороны в сторону. На дне ящика он увидел маленький листок бумаги со сделанной от руки надписью. «Эмалированная музыкальная шкатулка в виде фигуры мальчика. Вероятно, изготовлена в Германии в начале двадцатого века. Примерная стоимость 3000 крон».
«Что она делает среди алкоголя? – Бекстрём удивленно покачал головой и вернул фигурку в шкатулку. – Возможно, ему нравилось слушать мелодию, которую она играла, когда он пил? Странный мужик», – решил он, поскольку сам предпочитал выпивать в одиночестве и лучше в полной тишине.
Потом он по телефону вызвал такси и, стоя на первом этаже, решил избавиться от своего портфеля, чтобы избежать злых слухов и обычной клеветы. И как только ему могла прийти в голову идея тащить его с собой в такое место, где два придурка, Ниеми и Фернандес, фотографируя все и вся, сделали невозможной любую попытку проявления частной инициативы. Проще всего было попросить чилийца заскочить на работу и оставить портфель в его кабинете.
«Грустная история», – подумал Бекстрём и остановился перед маленьким столиком, приткнувшимся к стене у самой входной двери. На нем стояла китайская ваза, способная стать украшением столика в его собственной прихожей, и она наверняка влезла бы в наследство Хроника. В худшем случае, с целым букетом поникших тюльпанов, который само собой работавшая нелегально уборщица Эрикссона засунула туда неделю назад.
«Что, черт возьми, происходит с нашей полицией?» – подумал Бекстрём, скосился на портфель в своей левой руке, осторожно поднял китайскую вазу, и ему сразу же что-то показалось странным. Он поставил ее на стол снова, освободил от цветов и увидел на дне какой-то блестящий предмет.
– Слепцы! – воскликнул комиссар Эверт Бекстрём с сожалением, поскольку сейчас лишился китайской вазы, которую в противном случае очень легко смог бы отнести домой чуточку позднее, когда все успокоилось бы.
37
Уже через час после разговора со своим товарищем Ара встретился с репортером, который дал тому двадцать тысяч за несколько нечетких фотографий обычного ограбления инкассаторской машины. Они нашли друг друга на тихой улочке в Сёдере с помощью своих мобильных телефонов и расположились в автомобиле журналиста, чтобы обо всем договориться.
– Если верить твоему товарищу, у тебя есть интересная информация о том, как все происходило, когда адвоката Эрикссона отправили на небеса, – начал новый знакомый Ары.
– Цена вопроса, – ответил Ара и пожал плечами, уже наученный опытом того же дня.
– За этим дело не встанет, – уверил репортер и улыбнулся. – Рассказывай.
– О’кей, – сказал Ара. – Я почти уверен, что видел того, кто сделал это. Не когда все случилось, но чуть позднее, когда он оставлял место преступления. Кроме того, я видел автомобиль, на котором он и его кореш убрались оттуда.
– Ты его узнал? Того, кого видел?
– Как я уже сказал, у меня нет желания вдаваться в какие-то детали. Все стоит денег. Пока же я могу сообщить тебе следующее. Во-первых, я в состоянии доказать, что был там. Ты можешь получить распечатку с моего такси со временем рейса, адресом и всем таким. Во-вторых, я сумею опознать преступника, если увижу его хорошую фотографию. В-третьих, я могу дать тебе автомобиль, на котором уехали он и его товарищ. Не номер, поскольку я его не видел, но, наверное, не составит большого труда найти именно эту машину. Речь идет не о каком-то обычном «вольво», если тебе интересно.
– Но подожди, – возразил репортер. – Полиция ведь уже допрашивала тебя. Тебе, наверное, уже дали взглянуть на кучу фотографий.
– Нет, – ответил Ара и пожал плечами.
– Извини, но это звучит чертовски странно. Ты же должен был просмотреть массу снимков.
– Нет, – повторил Ара. – Констебль, с которым я разговаривал, выглядел ужасно усталым и предупредил, что мы увидимся снова. Так что просто дай мне хорошую фотографию.
– О’кей, о’кей, – согласился репортер. – Если верить тебе, значит, ты можешь дать мне автомобиль, на котором они уехали, и, если получишь правильную фотографию, сумеешь указать преступника.
– Да. – Ара кивнул. – Это и есть цена вопроса, как уже сказано.
– Но откуда такая уверенность, что ты видел именно преступника?
– Если бы ты сам увидел его, то никогда не задал бы такой вопрос, – ответил Ара. – Если тебе нужны детали, придется раскошелиться…
– Пять кусков, – перебил его репортер.
– Извини, – сказал Ара.
– Пять кусков, ты получишь пять тысяч наличными, если расскажешь, что случилось, согласишься взглянуть на имеющуюся у меня подборку фотографий и дашь мне автомобиль. Кроме того, тебе не придется ни о чем беспокоиться, мы представим тебя как анонимный источник.
– Пять тысяч? Забудь об этом, – сказал Ара и покачал головой.
Дальше они так и не продвинулись. Когда расставались, репортер пообещал дать знать о себе, как только переговорит со своим шефом, и при условии, что Ара не расскажет ничего никому другому. Потом они обменялись рукопожатиями и договорились созвониться снова.
«Не самый хороший день, хотя он начинался так многообещающе», – подумал Ара, когда снова сел за руль и обозначил себя как свободный автомобиль через свой компьютер.
Не самый хороший день, а его продолжение, пожалуй, стало еще хуже. Уже когда он делал свой первый рейс после встречи с журналистом, зазвонил его мобильный, и пусть номер не высветился и у него в такси сидел клиент, Ара ответил. Это оказалась какая-то молодая дамочка-полицейский, явно получившая его телефон от Альма. Она говорила очень дружелюбным тоном, хотела только показать ему немного фотографий, и проще всего было бы, если бы он смог приехать в полицию Сольны как можно быстрее.
Ара объяснил, что у него нет времени. Ему же требовалось работать, иначе он умрет от голода. Если они готовы возместить ему потери рабочего времени, он, пожалуй, согласился бы пойти им навстречу. В противном случае они могли вернуться к этому вопросу завтра, когда он будет свободен до обеда. А проще всего, если бы они забрали все свои фотографии и приехали к нему домой, чтобы он сам не тащился в полицию. На этом он закончил разговор, отключив свой мобильник.