На следующий день после национального праздника ряды сотрудников значительно поредели, и причины их отсутствия, похоже, как обычно сводились ко всему, чему угодно, помимо того, что людям просто захотелось получить дополнительный день, пусть и на условии последующей отработки, и растянуть выходные со среды до понедельника.
«Чертовы ленивые и недалекие дьяволы, а в результате целая неделя коту под хвост», – разозлился Бекстрём, но поскольку и Альм, и Андерссон-Трюгг входили в число отсутствовавших, он решил не заострять на этом внимания.
– О’кей, – сказал Бекстрём. – Что-нибудь случилось?
– Да, пожалуй, можно и так сказать, – сообщил Петер Ниеми. – Мы получили один ответ из Главной криминалистической лаборатории, слушайте и удивляйтесь. Он пришел час назад и касается ДНК пятна крови, обнаруженного нами на двери лоджии.
– Гарсия Гомез, – сказал Бекстрём, в чьей памяти еще был свеж фоторобот.
– Прямо в точку, – подтвердил Ниеми. – Именно Гарсия Гомез, и о вероятности того, что речь идет о ком-то другом, мы в виде исключения можем забыть, поскольку она ниже одной миллиардной. Что вряд ли стало большим сюрпризом при мысли о словесном портрете и том, что наш свидетель-таксист рассказал о хромавшем человеке.
– О’кей, – продолжил Бекстрём. – Тогда я хочу услышать здравые мысли о том, как его кровь попала на дверь лоджии Эрикссона.
– Сам я верю в следующий сценарий, – высказал свое предположение Ниеми. – Гарсия Гомез и его шофер, а в данной роли предположительно выступал какой-то из его помешанных на мотоциклах друзей, и если ты спросишь меня, я бы поставил на Фредрика Окаре… Гарсия Гомез и тот, кто привез его туда, появляются у Эрикссона около двух часов ночи. По крайней мере, Гарсия Гомез входит в дом. Входная дверь не заперта, и Эрикссон уже мертв. Гарсия Гомез в бешенстве. Почему, я не знаю. Но он разбивает черепушку трупа. Собака, которая находится на лоджии, поднимает шум, и Гарсия Гомез выходит туда с целью утихомирить ее. Бьет по спине тем же орудием, которое он уже опробовал на Эрикссоне. Тогда же она кусает его за ляжку. И в довершение всего бандит перерезает псине горло. Он оставляет дом сразу же, так как нет никаких следов обыска.
– Остаются кое-какие проблемы, – заметил Бекстрём, откинулся на спинку стула и сложил пальцы аркой. – Предложите мне обычные возражения, которые он сам, пожалуй, мог бы представить.
– Его кровь попала туда в другой раз, когда он посещал Эрикссона, – сказала Фелиция Петтерссон. – Что, естественно, ложь, но обратное невозможно доказать на сто процентов, поскольку наша проба ДНК не зафиксирована во времени.
– Да уж точно, – согласилась Анника Карлссон. – Дело ведь может обстоять даже столь плохо, что мы сами поместили его ДНК на месте преступления. Я слышала заявления и похлестче от таких как он.
– Ну да, конечно, – пожал плечами Бекстрём. – Но огромная проблема ведь все равно в том, что у Гарсия Гомеза… с большой вероятностью, по крайней мере… есть алиби на момент преступления. Раны, которые у него, возможно, имеются на теле, когда у нас появится шанс взглянуть на это дело, могли ведь возникнуть в связи со спортивным шоу, в котором он принимал участие, когда кто-то другой разобрался с нашей бедной жертвой преступления.
– Но там ведь все равно не кусаются, – возразил Стигсон, который по телевизору главным образом смотрел представления, связанные с боевыми единоборствами. – На таких соревнованиях, я имею в виду. Предположим, нам сейчас так повезет, что зубы собаки совпадут с повреждением на бедре Гарсия Гомеза…
– У него все равно алиби на момент совершения преступления, – не уступал Бекстрём. – Плюс Гарсия Гомез, если он сейчас признает свое присутствие в доме Эрикссона, может заявить, что просто защищался от бешеной собаки, внезапно набросившейся на него. Ну подумаешь, он жестоко обошелся с животным. Подобного ведь недостаточно. Предложите мне более приличный вариант, – продолжил он и зло посмотрел на Стигсона.
– Если хочешь, я могу задержать его для тебя, – сказала Лиза Ламм и дружелюбно кивнула Бекстрёму. – И пусть он сам выскажет те возражения, которые я сейчас слышала. Даже если мне придется выслушать нечто из этой оперы.
«Довольно приятная женщина, эта Лиза, – подумал Бек-стрём. – И далеко не глупа, хотя, по большому счету, впервые открыла рот за время всех встреч».
– Спасибо за предложение, – сказал он. – Если я смогу получить что-то новое за день или два, будет еще лучше. Я не хотел бы иметь в запасе только это, когда мы посадим его в кутузку.
– Я позабочусь об остальном, – предложила Надя.
– В определенных ситуациях не следует спешить, – назидательно произнес Бекстрём и на всякий случай вздохнул. – Такой, как Гарсия Гомез, никуда от нас не убежит. Если мы вытащим все, что у нас на него имеется, будет о чем разговаривать, когда мы засунем его за решетку. У него есть серебристый мерс, кстати?
– Нет, – ответила Надя и улыбнулась. – Это мы уже проверили. Ни у него, ни у его хорошего друга Фредрика Окаре, и это мы установили, сравнив список возможных преступников с перечнем возможных автомобилей. Как вы наверняка помните, Окаре оказался в поле нашего зрения, когда мы поговорили с товарищами по работе Эрикссона и на всякий случай вытащили из регистра нашей разведслужбы все относительно его окружения, и тогда наше внимание привлек Ангел Гарсия Гомез. Что касается транспорта, у нас сейчас осталось не более сотни машин, которые мы уже стали проверять вручную. Кроме того, мы также обратили внимание на финансы Эрикссона. Коллега Блад занимается данным вопросом.
– У нас есть что-то еще? – спросил Бекстрём.
– Все идет своим чередом, – ответила Анника Карлссон. – И я почти на сто процентов уверена, что Фредрик Окаре и Гарсия Гомез в курсе, как все обстоит с этим делом. Пусть у Гарсия Гомеза и есть так называемое алиби.
– Тем лучше вытащить на свет божий что-то более существенное для предъявления ему, – сказал Бекстрём, у которого уже возникло страстное желание свалить отсюда. Он мечтал скорее переключиться на обычный пятничный график, подкрепиться от души, попасть в объятия Мадам Пятницы и хорошо вздремнуть, прежде чем придет время поужинать с Гегуррой. Мечтал о достойном завершении недели, заполненной тяжелой полицейской работой.
«Хочется скорее оказаться в лучшем мире», – подумал он.
– Что мы делаем в выходные? – спросила Утка Карлссон.
– О чем это ты? – сказал Бекстрём. – Сам я собирался работать.
«Получила?» – подумал он.
– О нашей встрече.
– В следующий раз мы соберемся в понедельник, – объявил Бекстрём. – Если случится что-то, мы ведь можем созвониться и пересмотреть наши планы.
– В понедельник в девять? – предложила Анника. – Что ты думаешь об этом?
– Конечно. – Бекстрём пожал плечами. – Я не собираюсь мешать вам, если у вас есть желание вставать среди ночи. Однако я хочу, чтобы с одним делом вы разобрались сразу же. Речь идет о свидетеле, нашем таксисте. Притащите его сюда, снова покажите все фотографии и позаботьтесь, чтобы он наконец показал на Гарсия Гомеза.