Ему было тогда шесть лет.
У него отобрали нож.
И заставили почувствовать себя психопатом.
– Кроме того, ты прекрасно показал себя в Вест-Пойнте. Да и твои успехи во время службы впечатляют, – продолжала его спутница.
– Если закрыть глаза и прищуриться, я вспомню множество конфликтов и воплей. Меня постоянно вызывали на ковер.
– Возможно, именно плохое оказалось хорошим. С определенной точки зрения. Предположим, где-то в Пентагоне стоит письменный стол. Предположим, чья-то работа состоит в том, чтобы отслеживать типы людей, которые, при определенных обстоятельствах, могут оказаться полезными в будущем. Нечто вроде долговременного планирования специального сверхсекретного отряда. Так и не созданного. Список подходящего персонала. Кому ты должен позвонить, если произойдет нечто экстраординарное?
– А теперь складывается впечатление, что это ты насмотрелась фильмов.
– Я на собственном опыте поняла, что в фильмах случается только то, что происходит в реальной жизни. Такое невозможно придумать.
– Это лишь предположения, – не согласился Ричер.
– А почему не может существовать база данных с сотней, двумя сотнями или даже тысячей имен людей, жизнь которых военные стремятся отслеживать – так, на всякий случай?
– Наверное, такое возможно.
– Подобная база данных должна быть сильно засекречена. По ряду очевидных причин. Из чего следует, что эти парни ее видели, а потому знают о твоем образе жизни, и тогда они не просто старшие офицеры штаба. Они принадлежат к элите. Ты сам сказал. И у них есть доступ ко всем базам данных, которые их заинтересуют.
– Предположения, – повторил Джек.
– Но вполне логичные.
– Может быть.
– Самые старшие офицеры штаба, – повторила Тернер.
Ричер кивнул. Это как если бы ты подбрасывал монету. Пятьдесят на пятьдесят. Либо правда, либо нет.
Первый поворот вывел их на шоссе 220, оказавшееся немного шире той дороги, по которой они ехали. На нем было лучшее покрытие, оно реже сворачивало и вообще казалось более важным. Это, конечно, была не совсем автострада, но из-за обострившегося восприятия у обоих беглецов возникло именно такое ощущение.
– Нет, – сказала Тернер.
– Согласен, – отозвался Ричер.
Тут будут бензин и кофе, а также забегаловки и мотели, и полиция – как местная, так и полиция штата. Или федералы. Это шоссе есть на любой карте. Джек представил себе поспешно собранное совещание: нетерпеливые пальцы важных людей тыкают в карту, одно за другим следуют указания… Блокпосты здесь, здесь и здесь.
– Мы свернем на следующую дорогу, – сказал Ричер.
Им пришлось пережить еще семь напряженных минут. Дорога оставалась пустой. Деревья слева, деревья справа, ничего впереди, ничего позади. Ни света, ни шума. Однако ничего не произошло. Следующий поворот им понравился больше. Перед ними была узкая дорога – на карте это будет тонкая серая нитка, и возможно, ее даже вовсе на ней не обозначат. Дорога уходила в горы, как и та, где беглецы встретили кузенов Клаутонов. Узкое, неровное, извилистое шоссе с узкой обочиной и неглубокими дождевыми канавами. Они с радостью свернули на него, и их поглотила темнота. Тернер вновь ухватила ритм, поддерживая скорость на нужном уровне: все ее движения были четкими и скупыми.
Ричер расслабился, наблюдая за своей спутницей. Сьюзан откинулась на спинку сиденья и заправила волосы за уши; ее пальцы спокойно лежали на руле, контролируя любые неровности шоссе. Джек видел, как работают гладкие мышцы ее бедра, когда она переставляет ногу с одной педали на другую.
– Сколько денег заработал Большой Пес? – спросила Тернер.
– Много, – ответил Джек. – Но ему не по карману выбросить сто тысяч для защитного маневра, если ты об этом.
– Большой Пес находился в самом конце цепочки и не был главным. Он не занимался массовыми продажами и получал лишь небольшую часть дохода. Шестнадцать лет назад. С тех пор многое изменилось.
– Ты думаешь, дело в украденном оружии?
– Может быть. Тогда заканчивалась «Буря в пустыне», теперь – Афганистан. Похожие обстоятельства. Похожие возможности. Но другое оборудование. Что продавал Большой Пес?
– Одиннадцать ящиков с автоматами, когда мы впервые о нем услышали.
– На улицах Лос-Анджелеса? Паршивое дело!
– Но это была проблема департамента полиции Лос-Анджелеса, а не моя. Я хотел получить имя.
– Ты бы мог продать автоматы «Талибану».
– И сколько денег я получил бы?
– Ну, тогда беспилотники. Или ракеты класса «земля – воздух». Очень ценное оборудование. Или МВБ. Они уже были в твое время?
– Ты говоришь так, словно у нас были только луки и стрелы.
– Значит, не было.
– Но я знаю, что это такое. Очень мощное оружие. Мать Всех Бомб.
– Мощнее вакуумных бомб только атомное оружие. Не вызывает сомнений, что такой товар с удовольствием будут покупать на Ближнем Востоке. И у них полно денег.
– Их длина составляет тридцать футов. Такую штуку трудно засунуть в карман куртки.
– Случались и более странные вещи.
На этом их беседа прервалась, и они молча проехали следующую милю.
– Так что ты обо всем этом думаешь? – вернулся к разговору Ричер.
– Предположим, это государственная политика. Мы можем вооружать одну фракцию против другой. Мы постоянно так поступаем.
Джек не ответил.
– Ты видишь это иначе? – спросила Тернер.
– Не думаю, что ты права. Правительство может делать все, что захочет. Зачем ему переводить на твой счет сто тысяч долларов? Проще сделать так, чтобы ты исчезла. А также я и Муркрофт. Почему мы не находимся сейчас в Гуантанамо? Почему до сих пор живы? И почему в мою первую ночь в мотель заявились какие-то тупицы? Правительство не использует болванов. Я ведь даже не вспотел, пока общался с ними! И почему наши противники вообще так себя повели? Они могли попробовать заставить тебя отступить другим способом. Могли отдать приказ отозвать Уикса и Эдвардса. Могли полностью закрыть расследование.
– Однако это мгновенно вызвало бы подозрения. И привлекло бы внимание к происходящему. Они не могли рисковать.
– Тогда они нашли бы способ получше. Например, приказали бы организовать стратегическое отступление до самой Зеленой зоны. По каким-нибудь выдуманным политическим причинам. Из уважения к суверенитету Афганистана или что-нибудь вроде того. Они могли устроить настоящее цунами бреда. И твои парни без всякой задней мысли отошли бы вместе со всеми. Ведь известно, что такие вещи случаются. Привычное старое дерьмо.
– Значит, тебя моя версия не убеждает.