«В тебе есть нечто дикое, – сказала Сьюзан. – Ты подобен хищнику. Холодный и жесткий».
Но последними в его сознании звучали слова, которые он произнес раньше. Тернер спросила его про Моргана, а он ответил ей: «Твои парни в Афганистане дважды не вышли на радиосвязь, а он ничего не стал предпринимать». Стоя под струями воды, Ричер мысленно повторял эту фразу снова и снова, шевелил губами, произносил ее вслух, разбивал на простые предложения…
Твои парни в Афганистане.
Дважды не вышли на связь.
А он ничего не стал предпринимать.
Джек выключил воду и взял полотенце. Потом, все еще мокрый, надел брюки и одну из футболок и босиком вышел на холодный ночной воздух к двери комнаты номер одиннадцать.
И постучал.
Ричер стоял и ждал на холоде, потому что Тернер не стала открывать сразу. Но он знал, что она не спит – в глазке двери был виден свет. Затем он потемнел, как если бы хозяйка подошла проверить, кто к ней заявился. Прошло еще немного времени, и Джек решил, что она одевается – видимо, тоже принимала душ.
Наконец дверь открылась, и Сьюзан Тернер замерла в дверном проеме, держа ладонь на ручке и не давая ему войти – сознательно или нет. Женщина была в армейской футболке и новых рабочих брюках. И босиком. Она пригладила пальцами влажные волосы, убирая их с глаз.
– Я бы позвонил, но в номере нет телефона, – развел руками Джек.
– Как и у меня, – сказала Сьюзан. – Что-то случилось?
– Я кое-что сказал тебе про Моргана. И только сейчас сообразил, что это может значить.
– И что ты мне сказал?
– Я сказал, что твои парни в Афганистане дважды не вышли на связь, но он ничего не сделал.
– Да, мне такая мысль тоже пришла в голову. Получается, что он один из тех. Морган ничего не предпринимал, потому что это было бесполезно. Он знал, что они мертвы и нет никакого смысла организовывать поиски.
– Я могу войти? – спросил Ричер. – Здесь холодно.
Его спутница не ответила.
– Или пойдем в мой номер, – предложил мужчина. – Если ты хочешь…
– Нет, заходи, – сказала Тернер.
Она сняла ладонь с ручки и отошла в сторону. Ричер вошел, и хозяйка комнаты закрыла за ним дверь. У нее был точно такой же номер. Его рубашка висела на спинке стула, а под ним аккуратно стояли ботинки.
– Наверное, теперь я могу позволить себе купить новые туфли, – сказала Сьюзан.
– Если хочешь, можно купить все новое, – предложил ее товарищ.
– Так ты согласен, что Морган из компании наших врагов? – спросила Тернер.
– Или он просто ленив и некомпетентен.
– Ни один командир не может быть настолько глуп.
– Сколько лет ты служишь в армии?
По губам женщины промелькнула быстрая улыбка:
– Ладно, согласна, многие командиры могут быть настолько глупыми.
– Я не думаю, что его бездействие имеет существенное значение, – заметил Ричер.
Женщина села на кровать, а ее гость остался стоять у окна. Брюки сидели на ней свободно, а футболка обтягивала ее стройную фигуру. Джек не сомневался, что под футболкой на Сьюзан ничего нет: он видел ее ребра и изящные линии тела. Когда он говорил с нею по телефону из Дакоты, то представлял ее блондинкой с голубыми глазами, возможно, из Северной Калифорнии, но ошибся. Она была темноволосой и темноглазой, и родилась в Монтане. Однако он оказался прав насчет других вещей.
«В тебе пять футов и пять или шесть дюймов, – сказал он ей когда-то, – но ты стройная. И у тебя грудной голос».
Она весело рассмеялась:
«Ты хочешь сказать, что у меня плоская грудь?»
Он тоже рассмеялся в ответ:
«Тридцать четыре А, не больше».
«Проклятье!» – воскликнула женщина.
Но реальность оказалась куда лучше, чем догадки по телефону, и теперь она нравилась Джеку еще больше.
Оно, несомненно, того стоило.
– А что такого важного было в поведении Моргана? – спросила Тернер.
– Два пропущенных сеанса радиосвязи.
– И почему же?
– Твои парни выходили на связь в тот день, когда тебя арестовали, но в следующие два дня уже не говорили с базой.
– Как и я, потому что находилась в тюрьме. Это две связанные между собой части плана. Они прикрыли нас с двух сторон – там и здесь, одновременно.
– Не одновременно, – возразил Ричер. – Об этом я и говорю. В Афганистане другой временной пояс – там все происходит на девять часов раньше, чем в Рок-Крик. Зимой это практически целый световой день. И никто не станет ходить по козьим тропам в Гиндукуше после наступления ночи. Плохая идея по множеству причин, например, легко упасть и сломать ногу. Значит, не вызывает сомнений, что твоих парней расстреляли в упор в дневное время. Без вопросов. А светлое время суток в Афганистане заканчивается около шести часов по нашему времени.
– Хорошо, допустим.
– Шесть часов вечера в Афганистане соответствуют девяти часам утра здесь.
– Так…
– Но мой адвокат сказала, что ты открыла банковский счет на Каймановых островах в десять часов утра, а в одиннадцать на нем появились сто тысяч долларов. Арестовали тебя в полдень.
– Последнюю часть я хорошо помню.
– Из чего следует, что твои парни были мертвы, по меньшей мере, за час до того, как тебя взяли в оборот. А еще более вероятно, что с момента их смерти прошло много часов. Минимум час, максимум восемь или девять.
– Ладно, все произошло не совсем одновременно. Не две вещи сразу, а одна за другой. И какое это имеет значение?
– Думаю, огромное, – сказал Ричер. – Но сначала нам нужно вернуться на день раньше. Ты послала Уикса и Эдвардса в горы, и ответ был мгновенным. Они завершили свою операцию к полудню следующего дня. Как они могли отреагировать так быстро?
– Удача?
– Предположим, причина в другом.
– Ты думаешь, в Сто десятом есть «крот»?
– Сомневаюсь. Только не твои люди! В мое время такое было невозможно, а с тех пор все изменилось только к лучшему.
– И как же тогда?
– Я думаю, твои переговоры прослушивали.
– И записывали разговоры в Рок-Крик? Не думаю, что такое возможно. У нас есть специальные системы защиты.
– Не в Рок-Крик, – помотал головой Джек. – Нет смысла ставить там жучки – их потребовалось бы слишком много. Лучше сосредоточиться на центре паутины. В том месте, где живет паук. Думаю, они отслеживают все переговоры с Баграмом. Старшие офицеры, занимающие высокие посты в штабе, у которых есть доступ к любой информации. А это в тот момент и стало определяющим фактором. Они отсеяли все лишнее, узнали о слухах и о твоем приказе, о реакции твоих парней – короче, обо всем, что происходит.