– Спасибо тебе, – сказала она, проведя рукой по его гладкой, свежевыбритой щеке. – Спасибо за то, что помог мне поверить в себя.
Он нежно поцеловал ее, на его мягких губах был вкус мяты.
– Я просто указал на то, что и так в тебе было.
Но если бы не Маркус, Ванесса бы никогда этого в себе не разглядела. А теперь она изменилась. Стала лучше, в том числе и благодаря ему.
– Да, и еще, – сказал принц, покрывая поцелуями ее подбородок, шею, ухо.
– М-м-м? – Ванесса закрыла глаза.
– К твоему сведению, – прошептал он. – Я тоже тебя люблю.
Неделю шли проливные дожди, а после погода наконец наладилась. Маркус решил покататься с Ванессой на яхте. Майю они оставили с няней. Карин была только рада, что для нее нашлось занятие. Кажется, она чаще скучала, чем смотрела за малышкой, потому что Ванесса старалась сама заниматься дочерью.
– Этот автомобиль выглядит очень старым, – сказала Ванесса, когда Маркус открыл перед ней пассажирскую дверь.
– Он тысяча девятьсот шестьдесят пятого года выпуска и принадлежал еще моему деду. Тот был большим поклонником романов Яна Флеминга.
– О боже, да ведь это…
– Да, это «астон-мартин» – точная копия автомобиля, который водил Джеймс Бонд.
Ванесса скользнула в салон и провела рукой по приборной панели, словно лаская ее.
– Это поразительно!
Маркус сел в машину, завел двигатель и, выехав в открытые ворота, направился к морю.
– Я всегда любил этот автомобиль. Мы с дедушкой, бывало, ускользали от всех по воскресеньям в загородные поездки. Он рассказывал мне о своем детстве и о том, как в девятнадцать лет ему пришлось стать королем после смерти своего отца. В то время мне казалось, что это так замечательно, когда ты – такая важная фигура и все смотрят на тебя снизу вверх. Только повзрослев, я начал понимать, какая это огромная ответственность.
– Сколько лет было твоему отцу, когда он взошел на трон?
– Сорок три.
Помолчав немного, Ванесса предложила:
– А давай поедем не на пристань, а за город, как когда-то вы делали с твоим дедом? Мне бы хотелось увидеть те места, куда он тебя возил.
– А ты не заскучаешь?
Она взяла его за руку и улыбнулась.
– С тобой – никогда.
– Хорошо, тогда едем.
– А можно спросить тебя кое о чем? – поинтересовалась Ванесса, и Маркус кивнул. – Когда ты перестал считать меня охотницей за богатством?
– Когда мы осматривали деревню, и ты ни разу не воспользовалась кредитной картой, которую тебе оставил мой отец.
– Так ты знал о ней?
– Мне сказала его помощница.
– Габриэль настаивал, чтобы я воспользовалась той кредиткой, но я даже не вынула ее из ящика стола. Мне показалось неправильным тратить эти деньги.
– И еще меня убедило в честности твоих намерений то, как ты отреагировала на мой подарок.
Ванесса потрогала серебряные сережки, покачивающиеся в ее ушах.
– Почему?
– Потому что я никогда не видел, чтобы женщина была так рада столь недорогому презенту.
– Главное – не цена. Ты купил их, так как знал, что они мне понравились. Ты не пытался таким образом купить мое внимание или завоевать меня. Просто ты – милый парень.
– Я не такой.
Она усмехнулась.
– Такой. Ты – самый милый и самый добрый из всех мужчин, которые мне встречались. Скоро мне придется уехать. Я и так уже слишком задержалась. Боюсь, что мы искушаем судьбу. Вдруг кто-нибудь узнает про наш роман, и это дойдет до Габриэля? Я не желаю причинить ему боль.
Маркусу уже почти хотелось, чтобы так и случилось. Он тоже не хотел ранить отца, но все труднее и труднее было представить, что придется отпустить Ванессу. Сможет ли он это сделать?
– Ну и что, что он узнает? Может быть, тогда тебе не придется уезжать? Может, мы сможем все ему объяснить, заставить его понять.
Она закрыла глаза и вздохнула.
– Я не могу поступить так с ним. Или с тобой. Если из-за нашего романа у вас испортятся отношения, я никогда себе этого не прощу.
– Но мы же не можем быть заранее уверены, что он расстроится? – Ванесса кинула на Маркуса взгляд, и принц добавил: – Ну хорошо, допустим, он расстроится. Но отец сможет справиться с этим ударом, когда узнает, как много ты для меня значишь.
– А если не сможет? Я не хочу испытывать судьбу.
Если бы Ванесса была такой же, как и те женщины, с которыми он встречался раньше, ее бы не волновало, причинит ли она кому-то боль, чтобы получить то, что хочет. Но тогда бы Маркус и не влюбился бы в нее.
После трехчасового пути, проведенного в разговорах о детстве и о семьях друг друга, они остановились в небольшой деревушке, чтобы пообедать, а после вернулись во дворец.
Как выяснилось, Майя только что уснула в детской, и Маркус, бросив на Ванессу озорной взгляд, полный желания, направился было за Ванессой к ее комнатам, но перед дверью остановился и предложил:
– А не сменить ли нам обстановку? Пойдем в мою спальню.
– Маркус…
– Но ты ведь никогда ее не видела.
– Если нас там кто-нибудь заметит…
– Если хочешь, мы будем только разговаривать. Можем даже дверь оставить открытой. Давай сделаем вид, что я показываю тебе то крыло замка, где находятся комнаты членов королевской семьи.
Она замялась.
– Даже не знаю…
Принц взял ее за руку.
– У нас осталось так мало времени. Позволь мне поделиться с тобой хотя бы маленькой частицей своей жизни.
И Ванесса, наконец, улыбнулась и сказала:
– Ну ладно.
Маркус не рассказал ей о разговоре, состоявшемся у него на днях с Клео, которая заявила, что он слишком много времени проводит с гостьей.
– Поговори с моим отцом. Это он попросил меня ее развлекать, – ответил принц.
Секретарь вскинула брови.
– Развлекать?
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Как я понимаю, ты обнаружил, что она не такая ужасная, как тебе сначала показалось?
– И вовсе она не ужасная.
Итак, если Клео предполагала, что его отношения с мисс Рейнольдс лишь платонические, то никто из прислуги, за исключением, может быть, Джорджа, даже не сомневался в этом. Но все же Маркус не решился рассказать об этом разговоре Ванессе.
Делая вид, что показывает гостье дворец, принц привел ее к своим покоям, открыл дверь и жестом пригласил внутрь.