Ричарду Стэнфорду не хотелось быть несправедливым! Те мальчики, которые пришли в колледж уже после его ухода, ни в чём не провинились перед ним, так за что же пугать их до полусмерти? Нет, он желал нанести удар лишь по своим ровесникам и учителям колледжа.
Но как сделать гекатин избирательным по возрасту?! Ричард работал ещё три недели и в результате головокружительного по сложности и ювелирной точности синтеза создал возрастной ограничитель! Теперь, если добавить его к препарату в соотношении один к трём, ограничитель заблокирует зловредное действие гекатина для всех, кто моложе шестнадцати лет.
Мистика и фантастика? Быть такого не может? А вот ничего подобного, просто очередное гениальное прозрение. Действие блокиратора Ричард построил на том, что гормональный фон в возрасте от десяти до шестнадцати лет меняется ежегодно и в очень сильной степени. Да-да, половое созревание. Откуда Стэнфорд знал о половых гормонах, ведь время их пристального изучения ещё впереди? Что ж, на такой вопрос и впрямь невозможно ответить. Ещё раз: нельзя объяснить слепорождённому, что такое радуга. А ведь по сравнению с Ричардом Стэнфордом все мы в определённом смысле слепорождённые.
Знал вот, и всё тут. Видел. Ощущал. Понимал.
Хоть верно: даже через сто лет к веществам типа его блокиратора, которые защищают людей селективно, в зависимости от пола, возраста, расы и других групповых признаков, учёные стали только подбираться, да и то теоретически.
Чаще, кстати сказать, не защищают, а совсем наоборот. Просачивались глухие слухи о попытках создать расовое оружие, такое, чтобы, скажем, чернокожих оно поражало насмерть, а белые оставались целёхоньки. Пока, к счастью, о безуспешных попытках… Точно известно, что в Третьем рейхе подобные исследования в концлагерях велись весьма интенсивно, но практических результатов не дали.
…К концу ноября всё было готово. Ох уж этот ноябрь! Воистину роковой для Стэнфордов месяц. Месяц, в конце которого Солнце, совершая свой путь по эклиптике, входит в зодиакальное созвездие Козерога. Это удивительный знак! Владыка вод, предвестник катастроф, изменчивый и зыбкий. Знак перемен, обычно – недобрых.
Через неделю наступала годовщина со дня смерти графа Уильяма и Фатимы, родителей Ричарда Стэнфорда. Да, нетрадиционно готовился Дик их помянуть…
На этот раз и речи быть не могло о предварительном испытании созданного Ричардом средства. Не на коте же испытывать гекатин! Это всё же не «Tide», это влияет на психику, на эмоции. Во-первых, жалко тварь бессловесную. А во-вторых, кто его знает, что может примерещиться Капитану Дрейку, какой воплощённый кошачий ужас явится перед его глазами и каким образом он станет от чудовищного страха спасаться. Меж тем смертельно перепуганный кот – животное куда как опасное, он в состоянии такого натворить!..
В малой дозе на самом себе? Стэнфорда передёргивало от одной мысли об этом. Он приблизительно представлял, что может увидеть, и категорически не хотел подвергаться таким мукам.
«Кроме того, – говорил сам себе Ричард, – ад, как и рай, нужно заслужить. Одного желания попасть туда недостаточно. Даже на недолгое время».
Ричард решил обойтись без предварительных испытаний. Блестящий успех с «приливом» вселил в него полную уверенность в себе. Пусть подопытными кроликами станут обитатели пансионата Энтони Прайса!
Итак, спустя ровно год со дня смерти родителей Ричард задумчиво прохаживался по саду, вблизи от склепа Стэнфордов, где покоились тела отца, матери, брата. Было холодно. Багровый от мороза солнечный диск склонялся к закату, предвещая скорый конец дня и ветреную погоду на завтра. На противоположной стороне горизонта уже зажёгся узкий блестящий серп луны. Прозрачные облака окрасились розовой дымкой и мягко поблескивали в лучах ноябрьского заката.
Дик в последний раз внутренне советовался с собой и мёртвыми родителями, с которыми чувствовал сейчас всеобъемлющую близость и странный мистический контакт. Вправе ли он совершить задуманное? Не стоит ли отказаться от мести?
«Нет, не откажусь! – Стэнфорд рассмеялся, коротко и злобно. – Это мой путь, и я пройду его. Кроме того, создав такое, не испробовать гекатин на практике?! Это выше моих сил. Я не хочу сдерживать свои желания и выжидать, я хочу действовать. Я вижу своё будущее свободным от всяких ограничений. Это будущее спорхнёт с моей руки, словно хищная птица».
Ричарду казалось, что покойные родители слышат его мысли, что они отвечают ему тёплой волной понимания и одобрения. Неосознанно ему нравился ореол таинственной власти над другими людьми, льстила роль приближенного к Богу.
Минута бежала за минутой, Ричард замёрз и повернул к дому. Последние закатные блики тонули в бездонной тьме ночи. Над головой Стэнфорда, меж клочьями разорванных ветром облаков текли, мерцая и переливаясь, звёздные реки. На южной стороне небосклона тусклым свинцовым блеском светился Сатурн, астрологический символ мести, вражды и раздора.
Уже закрывая за собой входную дверь, юноша обернулся, пристально вгляделся в темноту сада.
– Нет, я не откажусь! – громко и решительно вслух повторил Ричард, словно год тому назад, после проводов Генри Лайонелла.
К кому он обращался?..
Ранним утром следующего дня Ричард Стэнфорд отправился в Йорк. В его жилетном кармане лежал портативный пульверизатор собственной конструкции, заряженный одной двадцатой пинты спиртового раствора гекатина с добавкой возрастного ограничителя.
План Ричарда был прост, сложного и не требовалось. За четыре года, проведённые Диком в колледже Энтони Прайса, он успел неплохо познакомиться с жизненным укладом и распорядком этого почтенного заведения. Существовала традиция: обедали и воспитанники, и педагоги вместе, в большой столовой пансионата, ели одни и те же блюда. В меню обеда неизменно, независимо от сезона, присутствовала свежая зелень. Поздней осенью это обычно были листья кресс-салата или побеги спаржи, которые англичане научились выращивать в закрытом грунте круглый год. Экономка пансионата мисс Клайтон закупала овощи и зелень ежедневно у одного и того же зеленщика, в лавке на Соммерс-сквер. Ей помогали несколько младших воспитанников, когда-то и Ричарду доводилось пару раз сопровождать мисс Клайтон в её экспедициях, и распорядок её движения по лавочкам торговой Соммерс-сквер он знал. Вряд ли он изменился с той поры, экономка отличалась пунктуальностью и консерватизмом привычек. Лавка зеленщика была предпоследней, затем экономка заезжала к булочнику за свежей выпечкой, и тележка с продуктами, запряжённая парой мышастых пони, возвращалась в пансионат. Открытую тележку Ричард тоже превосходно помнил. Не так уж много времени прошло. Всего шесть лет.
Или целых шесть лет, это как посмотреть. Здорово же изменился за этот срок Дик Стэнфорд! И внешне, и внутренне.
Итак, оставалось оказаться в нужное время в нужном месте. На Соммерс-сквер, около лавки булочника, приблизительно в одиннадцать часов дня. Дождаться, когда мисс Клайтон войдёт в лавку, а корзина с зеленью останется стоять в тележке, поверх всех остальных продуктов. Подойти к тележке, отвлечь чем-то, если понадобится, внимание младших пансионеров – они ведь не знают его в лицо! – и прыснуть несколько раз в корзину из пульверизатора. Это можно сделать незаметно, пульверизатор умещается в кулаке и со стороны, если не присматриваться специально, не виден.