Но что толку в отличном знании языка, когда сказать нечего, а выслушивать собеседника безумно скучно? Охотничьи подвиги Фердинанда? Тоже ни уму ни сердцу, да и разбирался Ричард Стэнфорд в охоте приблизительно так же, как хозяин Кайзер-Эберсдорфа в химии.
Впору вежливо поблагодарить за приём и, распрощавшись, отправиться в гостиницу «Астория», где Стэнфорд остановился.
Э, нет! Ричард не торопился откланяться. Дик отличался редкой наблюдательностью и верхним чутьём прирождённого психолога. Он явственно видел: охота, политика, светские новости и прочее, и прочее – лишь камуфляж. Герцог серьёзно взволнован, хоть не слишком умело пытается это скрыть. Чем? Ответ напрашивается: встречей с ним, Ричардом Стэнфордом. Но почему? Что было написано в рекомендательном письме мистера Соломона Овертона, которое было вручено д'Эсте сегодняшним утром? Кстати сказать, приглашение посетить Кайзер-Эберсдорф последовало почти сразу же, двух часов не прошло!
«Такое ведь не принято, – думал Ричард, рассеянно слушая рассказ эрцгерцога о каком-то невероятном кабане. – По всем светским правилам, должен он был пригласить меня на послезавтра, на завтра в самом крайнем случае. Таков порядок, традиция. Но чтобы в тот же день… Значит? Значит, не терпелось! Значит, я ему зачем-то очень нужен. А сейчас он как бы принюхивается ко мне. Торопить его не стоит, сегодня он вряд ли решится брать быка за рога. Но вот если он пригласит меня встретиться и завтра, причём встреча пройдёт без свидетелей… Тогда я прав в своих умозаключениях».
Это непонятное поведение Франца Фердинанда было первым моментом, привлёкшим внимание Стэнфорда. Ричард твёрдо решил не уезжать из Вены, покуда не выяснит, чем он заинтересовал эрцгерцога.
Второй момент: Франц Фердинанд принимал его не один! В чиппендейловском кресле у окна, выходящего на Дунайский канал, сидел мрачного вида мужчина лет сорока. За всё время приёма он не произнёс ни слова, но слушал очень внимательно. И смотрел на Дика весьма пристально, причём выражение его лица было каким-то непонятным: он словно бы изучал Ричарда, укладывал его в какую-то классификацию. Дик поймал себя на мысли, что, наверное, сам с таким выражением смотрит «особым» взглядом на новое и пока что загадочное вещество.
На мужчине был чёрный сюртук давно вышедшего из моды фасона и чёрные брюки. Белая рубашка со стоячим воротником, тонкий, тоже старомодный чёрный галстук. Лицо бледное, с ниткой усов и небольшой бородкой. Чуть курчавые тёмные волосы с едва заметной сединой. Небольшие, но очень выразительные карие глаза, немного навыкате, как бывает у близоруких людей. Пожалуй, в его внешности чувствовалось нечто семитское. А ещё чем-то он напоминал гробовщика, только очень высокого ранга. Скажем, собственного лейб-поставщика гробов двора Его Королевского и Императорского Величества Франца Иосифа Габсбурга.
В самом начале беседы герцог д'Эсте представил похожего на похоронных дел мастера мужчину:
– Мой э-э… друг, – на слове «друг» эрцгерцог явственно запнулся, – и доверенное лицо, профессор герр Зигмунд Фрейд. Я надеюсь, милорд Стэнфорд, что знакомство с ним доставит вам э-э… удовольствие.
«Что-то я в этом сильно сомневаюсь, – подумал Дик, отвечая на короткий поклон герра Фрейда. – Какими, любопытно, науками занимается этот профессор? И с каких пор профессора стали приятельствовать с австрийскими эрцгерцогами? Что-то тут не совсем так!»
Беседа – если происходящее можно было назвать беседой – продолжалась около часа. Стэнфорд с умным видом слушал вялые и пустоватые разглагольствования эрцгерцога, отделываясь междометиями и редкими одобрительными репликами, особенно когда д'Эсте, чуть оживившись, живописал прелести пальбы по кабанам, зубрам, медведям, тиграм, носорогам и другому несчастному зверью.
– Я рад нашему знакомству, – внезапно, без всякого перехода произнёс Франц Фердинанд. – Я благодарен мистеру Овертону за его письмо, рекомендующее вас с самой лучшей стороны. Если я могу быть чем-то полезен вам, сэр Ричард, обратитесь ко мне незамедлительно. Надеюсь, мы ещё встретимся с вами! В сущности, моя жизнь так однообразна… Я просто задыхаюсь от скуки без новых знакомств. Особенно с такими интересными людьми, как вы.
Франц Фердинанд действительно надеялся! Он хотел следующей встречи с Диком, на это указывал взволнованный тон его голоса, вспыхнувший в глазах огонёк. И скука тут была явно ни при чём.
«На сегодня приём закончен, – понял Ричард. – Странно, он не сказал о времени следующей встречи. Ждёт инициативы от меня? Не дождётся. Мне его помощь, в принципе, не нужна. А моя ему? Что, я ошибся?»
Нет, не ошибся.
Когда, распрощавшись с эрцгерцогом и герром профессором, Ричард спускался по широкой мраморной лестнице в вестибюль дворца, его осторожно тронули за локоть. Стэнфорд обернулся.
Так, герр Зигмунд Фрейд. Профессор догнал Дика быстро и совершенно бесшумно. Сейчас он показался Стэнфорду похожим на огромную летучую мышь. И пальцы ледяные, даже сквозь ткань визитки чувствуется…
– Мистер Стэнфорд, не могли бы вы уделить мне немного своего времени? – Голос герра профессора был скрипучим и слегка грассирующим. – Вы не возражаете, если я буду обращаться к вам таким образом? Я не люблю титулов.
– Не возражаю, – улыбнулся в ответ заинтересованный Дик. – Я их тоже не слишком жалую. Вы хотели поговорить со мной, я правильно вас понял? И, скорее всего, по просьбе вашего… гм-м… высокородного друга, не так ли? Отчего бы нет? Давайте поговорим. Мне почему-то кажется, что наша беседа будет интересной. Как, кстати, прикажете обращаться к вам?
– Меня вполне устроит обращение «герр Фрейд». А вы проницательны, мистер Стэнфорд! Да, эрцгерцог просил меня поговорить с вами. Достаточно откровенно. Только слово «друг» здесь не подходит. Франц Фердинанд не способен на дружескую привязанность. Из-за вздорности характера.
«Ого! – подумал Дик. – Куда уж откровеннее! Всё любопытнее становится…»
– Но герцог д'Эсте действительно доверяет мне, – высокопарно продолжил профессор Фрейд. – Потому что я пытаюсь излечить его ЭГО! А также воздействовать на ИД и снять давление навязанных СУПЕРЭГО комплексов!
– Простите, что излечить? – вежливо поинтересовался Ричард. – Эго, сколь мне не изменяет память, по-латыни – «я». Вы врач, герр Фрейд?
– Ни в коей мере, – высокомерно откликнулся похожий на гробовщика профессор. – Я психолог, психиатр и психоаналитик! Я – целитель и исследователь человеческих душ! Это, мистер Стэнфорд, совершенно особое состояние, когда перед тобой душа человека и ты её исследуешь!
«Здорово! – усмехнулся про себя Дик. – В некотором смысле мой коллега, надо же… Особое состояние? Ох, как знакомо мне это состояние!»
Стэнфорду становилось всё интереснее. Теперь уже сам Ричард ни за что не отказался бы от разговора со странноватым профессором.
Их беседа проходила за столиком уютного венского кафе «Вальс Дуная» и продолжалась более трёх часов. И снова Ричард главным образом слушал. Профессору явно страстно хотелось выговориться.