– Назови одну причину, почему я должен хотя бы пальцем о палец ударить ради тебя.

– Почему? Да потому, что мы – твоя жизнь. Мы – все, что у тебя есть. Жена от тебя сбежала. Дети ушли вместе с ней. Ты – просто лузер и всегда им был.

– Подожди, подожди. Ты ведь не читал «Искусство войны» Сунь-цзы? Я приведу одну только цитату, которая, возможно, позволит вам прозреть и понять, почему я ездил к доктору Джейкобу Ван Даму. «Если долго сидеть на берегу реки, то можно увидеть, как мимо проплывет труп твоего врага».

– И как, скажи на милость, это понимать? – вскинулся Маркус.

– Не понял? Скоро поймешь. Очень скоро.

– Меня эта неопределенность убивает, – сказал Феликс и захихикал. – Жду не дождусь этого дня!

– Ты тоже не понял?

– А что тут понимать? Мы по твоей реке уже давно, десятки лет, плывем. Нам это даже нравится. Нам даже ты нравишься!

– Только не проникайтесь ко мне слишком уж нежными чувствами. Потому что есть еще одна подходящая к нашему моменту цитата.

– И какая же?

– «Жизнь – сука, а потом ты умираешь».

89

Суббота, 20 декабря

Норман Поттинг неторопливо катил по главной улице скромного провинциального городка. Запруженные тротуары, кутающиеся от пронизывающего холода пешеходы, сияющие в наступающей темноте витрины, мигающие и искрящиеся рождественские гирлянды. Остановившись на перекрестке в ожидании зеленого света, он услышал, как где-то неподалеку духовой оркестр разразился «Добрым королем Венцеславом».

Норман вытер скатившуюся по щеке слезу. Рождество. Они с Беллой сняли коттедж в Корнуолле и собирались провести там свое первое общее, вместе с ее престарелой матерью, Рождество. Теперь у него не было никаких планов. Сестра пригласила его к себе в Девон, но он чувствовал, что пока еще не готов к веселью в семейном кругу. Сейчас Норман хотел одного: с головой зарыться в работу.

Выехав по петляющей дороге из города, сержант оказался у переброшенного через реку живописного горбатого мостика. В другие, счастливые, времена он, поддавшись мальчишескому порыву, дал бы газу и пережил миг восторга, почувствовав, как на съезде оторвались от земли колеса. Но сегодня такого желания не возникло. Да и возникнет ли когда-нибудь?

На перекрестке Норман повернул влево и, следуя указателям, поехал вверх по долгому и крутому склону холма, на вершине которого и разместился Клойстерс, одно из самых известных учебных заведений страны. Слева к дороге подступали современные административные здания. Он проскочил под каменным мостиком, резко свернул вправо, потом повторил этот маневр еще раз и проехал под аркой в стиле готического возрождения с освинцованными окнами над ней. На территории школы готических зданий стало больше, а перед спортивной площадкой стояла внушительных размеров часовня. Увидев двух идущих мимо подростков в твидовых пиджаках и фланелевых брюках – у одного средняя пуговица пиджака была расстегнута, – сержант остановился и опустил стекло.

– Не скажете, где тут офис казначея? – спросил он.

– Да, конечно, – с безукоризненным аристократическим акцентом ответил один из тинейджеров.

Через две минуты, следуя полученным инструкциям, Поттинг проехал мимо огороженного дворика и группки юнцов в таких же пиджаках и брюках и остановился перед неприметным одноэтажным строением с вполне современными стеклами и прилепившейся к нему сзади бетонной конструкцией. Скромная табличка на синей двери уведомляла о том, что это и есть «ОФИС КАЗНАЧЕЯ».

Выйдя из машины, сержант на секунду задержался, чтобы оглядеться, потом подошел к двери и постучал. Ждать не пришлось – уже через несколько секунд дверь открыл высокий мужчина лет пятидесяти с небольшим, всем своим видом демонстрирующий военную выправку. Одет он был в коричневый вельветовый пиджак поверх клетчатой рубашки и бежевые диагоналевые брюки, стрижку носил полубокс и разговаривал уверенным, слегка снисходительным голосом человека, руководящего частной привилегированной школой.

– Детектив-сержант Поттинг? – Он приветливо улыбнулся.

– Да. – Норман показал удостоверение. – Отдел тяжких преступлений полиции Суррея и Суссекса.

– Я – Невилл Эндрю, казначей.

– Здравствуйте, – сказал сержант и, реагируя на крепкое рукопожатие, добавил почтительно: – Сэр. Шикарное у вас тут заведение.

– Да, вполне себе, – отозвался Эндрю, внимательнее, чем большинство людей на его месте, изучая документ.

Они прошли в небольшой кабинет со старомодным деревянным столом, на котором стояли компьютерный монитор и две фотографии – консервативно одетой женщины лет пятидесяти и троих детей. Напротив стола поместились два старых деревянных стула с кожаными сиденьями. Почти все остальное пространство занимали серые картотечные шкафы. На стене, за спиной казначея, висела рамка с гербом и девизом школы на латыни, расшифровать который Поттинг не смог. В комнате стоял обычный для многих офисов запах старой бумаги и полировки.

– Замечательное учреждение, основано в 1611 году, – бодро добавил хозяин кабинета. – Первоначально располагалось в Лондоне, затем, в 1843-м, перебазировалось сюда! Вы тоже заканчивали частную школу?

– Нет-нет. Общеобразовательную в Тивертоне, – с характерной для уроженца Девона раскатистостью ответил Поттинг. – Не думаю, что мои родители могли бы позволить себе заплатить за место в таком заведении. Наверняка это обошлось бы в кругленькую сумму.

– От тридцати пяти до сорока тысяч в год.

– Фунтов?

– Да.

– Да я сам столько в год зарабатываю! – воскликнул сержант. – Ни черта себе! Отдать такие деньги, чтобы твоему оболтусу за них еще и тумаков вешали!

– Я сам здесь учился, – сказал казначей, – и не помню, чтобы меня стращали. Да и оболтусом я тоже не был. Могу предложить вам чаю или кофе?

– Э… да, пожалуй, от чая не откажусь. Черный, покрепче и с двумя кусочками сахара, – сказал Поттинг. – Спасибо, что приехали в субботу. Надеюсь, я не доставил вам слишком уж больших хлопот.

– Вы спасли меня от жуткого похода в супермаркет с той-которой-должно-подчиняться, так что никаких проблем. – Казначей, похоже, немного оттаял. – Пара наших ребят и в полицию пошла служить. Одним мы особенно гордимся. До сих пор нас не забывает. Суперинтендент Стивен Роган, знаете такого?

– Суперинтендент Роган? Да, конечно, знаю. Вот уж не думал, что он в такой школе учился. Вы со всеми своими выпускниками связь поддерживаете?

– Пытаемся следить за всеми – и за хорошими, и за не очень хорошими, такие тоже бывают. Моя роль отчасти в том и заключается, чтобы напоминать им об альма-матер, убеждать поддерживать школу, указывать в завещании. Финансовое содержание такого заведения обходится недешево.

– Вообще-то я приехал поговорить об одном конкретном выпускнике, – сказал Поттинг.