Рогатый мальчик немного склонил голову, и его губы тронула легкая улыбка. Хэйзел показалось, что в этот момент он действительно почувствовал отвращение к самому себе.
– Можешь называть меня Северином, – сказал он. – Теперь мы оба вежливы.
Это было самое близкое к извинению, что мог позволить себе Народец – учитывая, как высоко они ценят свои имена. Может быть, он и в самом деле чувствовал угрызения совести, но Хэйзел показалось, что это не имеет значения. Что бы им ни двигало, это было нечто посерьезнее правил этикета.
Время летело незаметно, пока они шли: она – спотыкаясь, он – шагая рядом и дергая ее за руку, если она отходила слишком далеко или двигалась слишком быстро. Тело все еще болело после падения с велосипеда, в голове гудело. Они брели до тех пор, пока не оказались возле рощи.
Северин отпустил ее и направился к разбитому гробу.
– Знаешь, из чего он был справлен? Не из стекла, – сказал он, пробегая пальцами по подкладке. – Не из хрусталя. И не из камня. Из слез. Почти несокрушимый. Его смастерил один из лучших умельцев во всем волшебном царстве, Гримсен. Дабы удержать чудовище.
Хэйзел оцепенело потрясла головой:
– Тебя?
Он фыркнул.
– Неужто старые добрые истории забыты ныне?
– Что мы здесь делаем? – спросила Хэйзел.
Он глубоко вздохнул.
– Ты должна припомнить, у кого было Верное сердце. Кто вручил его тебе и направлял твою руку? Кто повелел тебе разбить гроб и разрушить проклятие?
– Я не могу…
– Можешь, – мягко возразил он, поднеся руку к ее щеке. Холодные пальцы коснулись горячей кожи: принц убрал прядь волос с лица девушки. Хэйзел вздрогнула. – Ради всех нас, ты должна.
Она покачала головой, думая о мече, найденном у озера Уайт много лет назад и теперь исчезнувшем из-под ее кровати.
– Даже если бы я знала, где сейчас меч, почему ты считаешь, что рассказала бы тебе?
– Мне ведомо, чего ты от меня хочешь, – проговорил принц, подходя ближе. Все вокруг померкло. Он приподнял подбородок девушки, поворачивая ее лицо к своему. – Мне ведом каждый твой секрет. Все твои мечты. Позволь убедить тебя.
И, прижав Хэйзел к темному стволу дерева, рогатый мальчик поцеловал ее. Его губы оказались горячими и сладкими. Жаркая, сковывающая тьма вытеснила все мысли девушки, по коже побежали мурашки.
Через мгновение Северин отступил, и Хэйзел оторопело пригладила пижамную кофту.
– Бенджамин, – сказал Северин в темноту. – Покажись. Не тревожься, что прервал нас.
– Отвали от нее! – раздался дрожащий, но полный решимости голос Бена, подходившего к ним с другой стороны рощи.
Хуже всего в том, чтобы быть рыжей, подумала Хэйзел, то, как ты краснеешь: сначала щеки, потом шея, и вот ты уже чувствуешь, будто твоя голова воспламеняется.
Бен вышел из тени, его лицо тоже пылало. В руках он держал топор, которым мама колола растопку для печки в студии.
– Хэйзел, ты в порядке?
Брат пришел спасти ее, как в прежние времена. Она не могла до конца в это поверить.
Эльфийский рыцарь улыбнулся, и его глаза вспыхнули каким-то странным светом. Он лениво шагнул к Бену, разведя руки в приглашающем жесте:
– Собираешься разрубить меня надвое, словно сказочный дровосек?
– Собираюсь попробовать, – ответил Бен еще сильнее задрожавшим голосом. Он был высокий и нескладный, веснушчатый и весь как будто на шарнирах. Он не казался опасным – даже топор держал с видимым усилием. Хэйзел захлестнула горячая волна стыда: брат видел, как рогатый мальчик ее поцеловал, а ведь он так долго был их общим увлечением.
– Бен, – пробормотала Хэйзел. – Бен, я в порядке. Если кто здесь и должен сражаться, то это я.
Брат сверкнул на нее пристальным взглядом:
– Потому что тебе не нужна ничья помощь, да?
– Нет, не поэтому… – она успела сделать к нему лишь один шаг, прежде чем Северин выхватил золотой кинжал.
– Лучше бы никому из вас со мною не тягаться, – предупредил принц. – Замах твой могуч, и оружие способно ранить глубоко, но, бьюсь об заклад, я быстрее. Так что же ты вознамерился свершить? Броситься на меня? Размахивать топором во все стороны, надеясь на неверную удачу?
– Просто отпусти ее домой, – сказал Бен. Его голос по-прежнему дрожал, но он не отступил – ни на дюйм. – Ей страшно. Уже за полночь, она толком не одета. О чем ты вообще думал, хватая ее вот так?
Северин скользнул немного ближе, легко, как танцор:
– Наверное, мне стоило схватить вместо нее тебя?
Бен вздрогнул, как будто от пощечины:
– Не знаю, что ты там себе напридумывал…
– Бенджамин, – проговорил Северин, понизив голос. Его лицо было нечеловечески красиво, а глаза столь же холодны, как небо за облаками, где воздух слишком разрежен, чтобы дышать. – Я слышал каждое слово, что ты когда-либо мне говорил. Каждое медово-серебристое слово.
Уязвленный Бен покраснел еще сильнее. Хэйзел хотела крикнуть ему, предупредить, что Северин говорил ей то же самое, и с ней это сработало, но побоялась отвлечь брата. Бен и Северин начали осторожно кружить друг возле друга.
– Я не уйду без Хэйзел, – сказал Бен, задирая подбородок. – Ты не заставишь меня бросить сестру.
Он рисковал жизнью. Его пальцы уже не были такими быстрыми, как прежде, и на шее не висела дудочка на грязном шнурке. Он больше не мог играть, а на мечах в жизни не сражался. Хэйзел должна была что-то сделать – она должна была спасти Бена.
Девушка схватила самую большую палку, какую смогла найти. Странно, но ощущение тяжести в руке ее успокоило, и она автоматически встала в стойку – это оказалось просто, как дышать. Как только начнется сражение, она бросится на Северина и попытается застать его врасплох. Может, это и не благородно, но с тех пор, когда она играла в рыцаря, прошло уже слишком много времени.
– Не глупи, – посоветовал Северин Бену. – Я бился на мечах еще ребенком. Видел, как зарезали мою мать. Я ранил, убивал и проливал кровь. Тебе не победить меня. – Он взглянул на Хэйзел. – Твоя сестра, по крайней мере, знает, что делает. Ее стойка хороша. Твоя – ужасна.
Вот и весь «врасплох». Оставалось надеяться на слепую удачу.
– Собираешься убить меня, так давай, – сказал рогатому мальчику Бен. – Если хочешь забрать ее, тебе придется это сделать!
Следующее мгновение растянулось в вечность. Северин занес свой кинжал. Их с Беном взгляды сцепились, как будто колючка впилась в шелк.
Хэйзел затаила дыхание.
Внезапно эльфийский рыцарь фыркнул, вложил кинжал в ножны и, странно глядя на Бена, покачал головой. А потом отвесил изящный церемонный поклон, чуть ли ни касаясь рукой земли.