Не забудь преклонить колено.
– Разве имеет значение, почему? – возразил Джек. В его тоне было что-то такое, как будто он нарочно провоцировал Ольхового короля нападать дальше.
– Ты много себе позволяешь, подменыш, – приподнял брови Ольховый король. – Возможно, я и обещал твоей матери, что не подниму на тебя руку, но Скорбь с удовольствием одарит тебя болью или даже смертью – потому что все, что ей известно, это боль и смерть. Заприте его в клетку вместе с моим сыном!
Джек глубоко вздохнул, а потом чуть улыбнулся, позволив провести себя у Хэйзел за спиной. Ее накрыло отчаянье. Все они умрут. Хэйзел хотелось опуститься на холодный каменный пол, молить о пощаде и обещать принести в жертву все что угодно. Но ей было нечего предложить.
Морковь. Железные прутья.
Не забудь преклонить колено.
И вдруг она поняла, каким должен быть ответ.
Верное сердце, меч, который может разрубить что угодно, острый настолько, что может быть вложен в ножны из цельного камня. Вот где она должна была его спрятать – там, где впервые нашла: глубоко в грязи и песке у озера Уайт. Ольховый король не догадался бы искать его у подножия своего трона, как не стал бы искать его среди облаков.
Не забудь преклонить колено.
Хэйзел перевела взгляд на пол, ища что-нибудь в грязи между огромными каменными плитами. Внезапно она заметила что-то похожее на металлический блеск, но с тем же успехом это могла быть игра света. У нее был лишь один шанс, чтобы найти пропажу.
Три рыцаря отконвоировали Джека к клетке и осторожно открыли дверь. Когда она отворилась, Северин нырнул вниз и проскользнул под мечами рыцарей, которые принялись толкать дверь обратно, чтобы его удержать. Он этого явно ожидал, поэтому двигался очень быстро. Достаточно быстро: к тому моменту, как они выхватили мечи, Северин был снаружи и уже выпрямился.
Раненый в произошедшем до этого бою, он носил вокруг пояса какие-то рваные окровавленные лохмотья – остатки майки Джека, как поняла Хэйзел.
Рыцари, стоящие возле девушки, обнажили мечи и ринулись к Северину. У Хэйзел появился шанс. Более не сомневаясь, она кинулась к тому месту, где, как ей показалось, видела блеск рукояти.
Потом, злясь на себя, оглянулась на клетку.
Рыцари окружили Северина, но ни один не оказался настолько смел, чтобы напасть на принца – хотя тот и не был вооружен.
– Дай мне свой меч, – сказал Северин Маркану. Сейчас он действительно выглядел, как принц из детства Хэйзел – тот, что собирался все исправить, когда проснется. – Позволь умереть с оружием в руках. Я не хочу сражаться ни с кем из вас, а у моего отца Сердце охотника. Вам едва ли стоит за него бояться. Конечно, он меня низвергнет. Мне не победить.
Придворные с тревогой переглянулись.
Ольховый король встал и с ужасным металлическим скрежетом вытянул из ножен Сердце охотника. Толпа смотрела на него с напряжением и еще каким-то странным чувством, – Хэйзел показалось, что с отвращением. Ольховый король не мог потерпеть поражение с зачарованным клинком, но никто не был бы в восторге от такой победы.
– Возьми, – кивнул Маркан, вкладывая меч в руку Северина.
– Я не отдавал тебе приказа вооружать его, – рявкнул Ольховый король.
– Принц не должен умирать без меча, – возразил Маркан, и желваки на его челюстях задвигались. Поучать короля было ох как небезопасно.
Ольховый король усмехнулся:
– И все же со многими это случается.
Северин умрет даже с выкованным феями мечом. Умрет, даже если он лучший фехтовальщик в мире. Никакие навыки не могут защитить от клинка, который никогда не промахивается. Если Хэйзел не добудет ему Верное сердце, он обречен.
Наконец девушка нашла то, что, как она думала, могло быть поблескивающей рукоятью, и упала на колени. Хэйзел попыталась ухватиться за нее и вытянуть меч, но он выскальзывал из пальцев. Похоже, ее пока никто не заметил, но это было лишь делом времени. Нужно делать все быстро.
Северин и его отец закружили друг возле друга. Затем Сердце охотника метнулось к плечу принца. Рогатый мальчик попытался блокировать удар, но меч противника оказался слишком быстр. Он вонзился в его руку, заставив вскрикнуть. Хватка на рукояти его собственного меча ослабла. Металл обрушивался на металл шквалом яростных ударов. Северин не успевал противостоять им. Сердце охотника снова и снова впивалось в его плоть. Уже раненный, он продолжал получать небольшие, но кровоточащие раны.
И тем не менее, Хэйзел могла поклясться, что Ольховый король недоволен. Северин явно был лучшим фехтовальщиком. Ольховый король постоянно терял баланс собственного меча; он ошибался, нанося неаккуратные размашистые удары, а меч выправлял его ошибки. Северин не сдавался, неустанно парируя, хотя никакой надежды на победу не было. Ольховый король мог убить его, но не сломить.
– Каким бы забавным это ни было, – сказал, задыхаясь, Ольховый король, – вечно так продолжаться не может. Уймись. Твоя сестра идет. Она разорвет тебя на части, если я первым не перережу тебе горло. В любом случае, на этот раз, когда ты ляжешь в стеклянный гроб, то будешь мертв по-настоящему. Мертв и выставлен на обозрение всему лесу!
Северин сделал выпад в сторону отца, рассек ткань его одеяния и оставил тонкий кровоточащий порез. Ольховый король уставился на сына, словно видел того впервые.
– Сердце охотника ручается, что вы никогда не промахнетесь, отец, – сказал Северин, снова принимаясь кружить. – Но это не значит, что я всегда буду промахиваться по вам.
Ольховый король с ревом бросился вперед, более не заботясь о правилах боя, и резко вогнал Сердце охотника Северину в живот. Рогатый мальчик взвыл и упал на колени, зажимая руками рану. Ольховый король ударил его туда, куда он уже был ранен.
Однако стоило тому отступить, как меч принца взметнулся снова. Кровь обагрила руку Ольхового короля, словно перчатка. Он поверг сына, но Северин нанес ему еще один удар.
– Достаточно! – тяжело дыша, воскликнул Ольховый король, указывая на рыцарей. – Прикончите его.
Они продолжали стоять, будто не слыша приказа. Они могли быть жестокими, своенравными и ценить смертных не выше грязи, – но они были рыцарями, как в книжках, которые Хэйзел читала в детстве. Рыцарями, как в историях Бена. Приказ Ольхового короля противоречил их кодексу чести. Они бы не напали на раненого – особенно того, кто был побит в явно нечестном бою.
Через мгновение Маркан шагнул вперед. Другой рыцарь сжал в руке клинок. Видимо, они решили, что хоть и обязаны следовать приказам Ольхового короля, будут сражаться с Северином один на один, как того требуют законы чести.
Хэйзел наконец-то поймала рукоять меча. Она засунула ладонь между плитами так глубоко, как только получилось, вцепилась ногтями в металл и перебирала пальцами, пока не захватила его как следует. Затем девушка осторожно потянула меч из камня, где сама же его и похоронила, пока он целиком не оказался в ее руке.