Доктор поднес к глазам руку с часами и только потом секундной вспышкой зажигалки осветил циферблат.
— Прусская пунктуальность, — добавил он. — Точно в условленном месте и в условленное время.
Рокот, по-прежнему доносившийся как будто с самой поверхности моря, звучал все ближе. Тереса жадно вглядывалась в темноту, и вдруг ей показалось, что она видит самолет — маленькую, постепенно увеличивающуюся в размерах черную точку, как раз на грани между темной водой и дальним отблеском луны, пляшущим на ее поверхности.
— Черт побери, — вырвалось у нее.
Это почти прекрасно, подумала она. Ее знания, воспоминания, опыт позволяли ей представить себе море, каким оно выглядит из кабины самолета, неяркий свет лампочек на панели управления, вырисовывающуюся впереди береговую линию, двух мужчин за штурвалами, Альмерия, частота 114,1, чтобы рассчитать задержку и высоту над морем в районе Альборана, точка-тире-тире-тире-точка-тире-точка, а потом при свете луны прикинуть на глаз расстояние до берега, ориентируясь по вспышкам маяка слева, огням Карбонераса справа и нейтральному пятну бухты посередине. Эх, если бы я была там, наверху, подумала она. Чтобы лететь, как они, прикидывая расстояние на глаз. И тут черная точка, по-прежнему несшаяся над самой водой, вдруг выросла, рокот моторов усилился, стал оглушительным, ррррррррр, будто вот-вот обрушится на них, и Тереса успела заметить, как чуть ли не на уровне ее глаз буквально возникла из воздуха — словно материализовалась — пара крыльев. А мгновение спустя показался и весь самолет; он летел очень низко, метрах в пяти над водой, и его вращающиеся пропеллеры в лунном свете казались двумя серебряными дисками. Секундой позже, с ревом промчавшись над их головами и взметнув в воздух тучу песка и сухих водорослей, самолет набрал высоту, лег на левое крыло и исчез в ночи между хребтами Гата и Кабрера.
— Там полторы тонны, — сказал доктор.
— Они еще не на земле, — заметила Тереса.
— Будут на земле через пятнадцать минут.
Больше не было причин скрываться в темноте, так что доктор, порывшись в карманах брюк, раскурил свою трубку, после чего поднес огонь Тересе, сунувшей в рот сигарету. К ним подходил Поте Гальвес со стаканчиком кофе в каждой руке. Объемистая тень, чуткая к любому их желанию. Белый песок приглушал его шаги.
— Как дела, хозяйка?
— Все в порядке, Крапчатый. Спасибо.
Она выпила горькую, без сахара жидкость, в которую было добавлено немного коньяка, и с наслаждением снова затянулась сигаретой, приправленной гашишем. Надеюсь, все и дальше пойдет хорошо, подумала она. Сотовый телефон в кармане ее куртки должен был зазвонить, когда груз окажется на четырех грузовичках, ожидающих возле кое-как оборудованной взлетно-посадочной полосы крошечного аэродрома, заброшенного со времен гражданской войны; он находился посреди альмерийской пустыни, неподалеку от Табернаса, в пятнадцати километрах от ближайшего населенного пункта. Это был заключительный этап сложной операции по доставке полутора тысяч килограммов хлоргидрата кокаина от Медельинского картеля итальянским мафиозным группировкам. Еще один камешек в ботинок клану Корбейра, по-прежнему претендующему на эксклюзивную роль в организации передвижения кокаина по испанской территории.
Тереса усмехнулась про себя. Ну и разозлятся же галисийцы, если узнают. Но из Колумбии Тересе передали просьбу изучить возможность доставки в один прием крупного груза, который должен был в контейнерах отплыть из порта Валенсия в Геную; и она просто решила эту проблему. Кокаин в вакуумной упаковке — пакеты по десять килограммов, спрятанные в бидонах из-под автомобильного масла, — пересек Атлантику на борту старенького сухогруза «Сусана», ходившего под панамским флагом, на который был перегружен в открытом море, напротив Эквадора, примерно на широте Галапагосских островов. Выгрузили его в марокканском городе Касабланка, а оттуда под прикрытием Королевской жандармерии — Тереса и полковник Абделькадер Чаиб по-прежнему находились в прекрасных отношениях — отправили на грузовиках в Эр-Риф, на склад, который партнеры «Трансер Нага» использовали для подготовки партий гашиша.
— Марокканцы сдержали слово, как настоящие кабальеро, — на ходу заметил доктор Рамос. Они направлялись к машине, где уже сидел за рулем Поте Гальвес.
Зажженные фары освещали песок и скалы, над которыми носились, шумно хлопая крыльями, встревоженные светом чайки.
— Да. Но это ваша заслуга, доктор.
— Идея была не моя.
— Ее удалось осуществить благодаря вам.
Доктор Рамос, ничего не ответив, попыхивал трубкой. Тактик «Трансер Нага» никогда не жаловался, не выказывал удовольствия от похвалы, но сейчас Тереса чувствовала, что он рад. Потому что, хотя идея использовать большой самолет (они между собой называли это «воздушным мостом») принадлежала Тересе, за разработку маршрута и оперативных деталей отвечал доктор. Новшество заключалось в том, чтобы полеты на малой высоте и приземление на секретных взлетно-посадочных полосах применить к более крупномасштабной, а следовательно, и более рентабельной операции. Потому что в последнее время возникли проблемы. Таможенные службы перехватили две экспедиции галисийцев, которые финансировал клан Корбейра: одну в Карибском море, другую — напротив берегов Португалии. Третья же операция (турецкое торговое судно с полутонной товара на борту, маршрут Буэнавентура — Генуя через Кадис), целиком проводившаяся итальянцами, обернулась полным провалом: груз был захвачен жандармерией, восемь человек оказались за решеткой. Это был трудный момент; и Тереса, немало поработав головой, решила рискнуть — воспользоваться методами, которые некогда в Мексике снискали Амадо Каррильо прозвище «Повелитель небес». Зачем, черт побери, изобретать велосипед, если есть учителя — и какие учителя. И она запрягла в работу Фарида Латакию и доктора Рамоса. Конечно, ливанец запротестовал. Мало времени, мало денег, мало вариантов. Вы всегда требуете от меня чуда. Ну и так далее. А доктор тем временем, уединившись у себя в кабинете, обложился картами, планами и схемами и курил трубку за трубкой, не произнося ни слова, кроме самых необходимых, рассчитывая точки, маршруты, количество горючего. Дыры в системе радарного наблюдения, через которые можно проскочить к морю между Мелильей и Алусемасом, расстояния, которые нужно будет пролететь над самой водой в направлении восток — север — северо-восток, бесконтрольные зоны, позволяющие пересечь испанское побережье, ориентиры на суше, по которым можно вести самолет на глаз, без приборов, рельеф местности, участки моря, при полете над которыми самолет средних размеров невозможно или трудно засечь. Он даже пообщался с парой авиадиспетчеров, которые должны были дежурить в намеченные для операций ночи в намеченных местах, дабы удостовериться, что никто не побежит с докладом к начальству, если заметит на экране радара какой-нибудь подозрительный след. А кроме того, он облетел альмерийскую пустыню в поисках подходящей посадочной площадки и съездил в Эр-Риф, чтобы лично изучить условия местных аэродромов. Латакия раздобыл в Африке самолет — старенький «Авиокар С-212», перевозивший пассажиров из Малабо в Бату и обратно. Двухмоторный, грузоподъемностью две тонны. Его в свое время прислала Испания в качестве помощи Экваториальной Гвинее; построенный в 1978 году, он все еще летал и даже был способен приземлиться при скорости шестьдесят узлов на двухсотпятидесятиметровой полосе, если задействовать пропеллеры и выпустить закрылки под углом сорок градусов. Покупка была совершена без проблем благодаря знакомому из посольства Экваториальной Гвинеи в Мадриде (атташе по торговым делам получил свои комиссионные, а в самолет между делом загрузили несколько моторов для катеров), и «Авиокар» полетел в Банги, где оба его турбовинтовых двигателя «Гаррет ТРЕ» перебрали и усилили французские механики. Затем он отправился в Эр-Риф и сел на четырехсотметровой полосе в горах, где его загрузили кокаином. Подобрать экипаж было несложно: сто тысяч долларов пилоту (Ян Карасек, поляк, в прошлом летчик сельскохозяйственной авиации, опылявшей и окуривавшей поля, был ветераном ночных полетов, которые совершал на собственном «Скаймастере», перевозя гашиш для «Трансер Нага») и семьдесят пять тысяч второму пилоту (Фернандо де ла Куэва, бывший военный летчик, когда-то, на службе в ВВС Испании, летал на «Авиокарах», потом перешел в гражданскую авиацию и остался без работы в результате рабочей реструктуризации компании «Иберия»). Фары джипа «чероки» освещали первые дома Карбонераса, когда Тереса взглянула на часы в приборной доске. К этому времени летчики, ориентируясь по огням шоссе Альмерия — Мурсия, должны были пересечь его в окрестностях Нихара и теперь вести самолет (по-прежнему на минимальной высоте, избегая линий электропередач, которые доктор Рамос тщательно вычертил на своих воздушных картах) вдоль хребта Аламилья, понемногу забирая к западу. Может, как раз в эту минуту они уже выпускали закрылки, чтобы приземлиться на озаренном луной тайном аэродроме, где в трехстах пятидесяти метрах одна от другой стояли две машины: они должны были дважды блеснуть фарами, чтобы обозначить начало и конец полосы. Самолет нес в своем чреве груз стоимостью сорок пять миллионов долларов, из которых компании «Трансер Нага» причиталась за транспортные услуги сумма, равная десяти процентам.