О. — Нет. Фактически, управление отрядами осуществлялось совместными усилиями. Номинально я числился командиром объединенным отрядом. Но распоряжаться подразделением Седова не мог. У нас все-таки разные наркоматы и разные задачи.
В. — Расскажите о вашем прорыве сюда.
О. — У Седова была трофейная карта с нанесенной на ней обстановкой. Разведка подтвердила сведения отображенные на ней. С наступлением сумерек колонна выдвинулась к железной дороге Горки — Ширки. На участке между д. Крюковщина — Кледневичи мы ее пересекли, Затем вышли к Ленполье, не останавливаясь, преодолели шоссе Горки — Мстиславль на участке Чурилово — Песочня.
В. — И вас никто не остановил?
О. — Нет. Шоссе и железную дорогу мы преодолевали ночью и стараясь не шуметь. Кроме того личный состав перевозился на трофейной технике и с наружными элементами немецкой военной формы. В накидках, касках, кителях и т. д. Единственный раз, когда разведчикам Седова пришлось применить оружие это на разъезде в районе жд. станции Кледневичи. Ими был уничтожен пост врага в количестве пяти человек.
В. — Скажите, а что с техникой, что была в группе Седова? Насколько я понял это три полугусеничных бронетранспортера и два десятка мотоциклов?
О. — Да. Вы правильно назвали количество техники. Часть мотоциклов пришлось затопить в болоте еще у Городецка. С них слили остатки топлива для бронемашин, а оставлять врагу целыми посчитали неправильным. Вот бойцы Седова и утопили их в болоте. Остальная техника занималась перевозкой личного состава «челночным» способом.
В. — Это как?
О. — Довозила часть личного состава до определенного места и возвращалась потом за остальными. Это позволила ускорить движение по маршруту.
В. — Понятно, продолжайте.
О. — Часть техники пришлось бросить после преодоления шоссе. Тоже из-за проблемы с топливом. Она была затоплена в болоте у с. Большая Рубановка. Там же в бою с преследователями были повреждены все три бронетранспортера, их пришлось взрывать. Так что линию фронта мы перешли уже на своих двоих и с конным обозом.
В. — При пересечении линии фронта вы встречали наших бойцов?
О. — Нет. Впереди двигалась наша разведка и после уничтожения немецкого заслона и захвата пленных до выхода на дорогу Татарск — Монастырщина мы больше никого не видели…
* * *
— Нет, ты мне скажи, как Попов успевает в каждой бочке быть затычкой?
— Это ты о чем? О его рапорте что ли?
— О нем! Как он вообще там оказался? Зачем он привез их на станцию?
— Никого он не привозил, они без него сами туда добрались, а он лишь рапорт подал. Его послали за пополнением в лагерь запа. Вот он на жд. станцию заглянул, а там как раз «окруженцы» в санитарный поезд грузили своих раненых. Они с нашим медсанбатом все формальности утрясли и помогали своих в тыл отправлять. Вроде бы все ничего, мимо бы проехал, но увидел он их пулеметы и остальное вооружение, и так захотелось ему их к себе в полк, что мочи нет. Своих — то у них на полк всего шесть штук осталось. А тут такое богатство, считай целая пулеметная рота. Вот он и начал «кругаля» вокруг них крутить, да в оборот брать. Тут лейтенант Седов, ротный чекистов, с начальником санитарного поезда появился и дал Попову от ворот поворот. Ну, Николай чтобы попробовать закрепить «окруженцев» за своим полком и накатал рапорт на твое имя. Потом уже выяснилось, что «окруженцы» действительно через участок его полка к нам в тыл вышли и никем не замеченные и не останавливаемые до Монастырщины добрались со всем своим обозом и ранеными. Я ему и его командиру полка трибуналом пригрозил за такую организацию службы. Да и нам с тобой тоже это грозит, раз по нашему тылу кто хочет свободно бродит. Сколько таких отрядов могло мимо нас пройти. Хорошо если это свои окруженцы, а если диверсанты? Или немцы прорвутся?
— Ты полностью прав. Но и их понять можно. У парней от полка всего чуть больше четырехсот человек в строю осталось. Они что смогли то и прикрыли. Для создания сплошной линии фронта у них людей нет. Да и просто для завесы тоже. А парни фронт держат. Нас пока спасают болота и лес. Немцы не сильно в них лезут. Так что рано комиссар говорить о трибунале. Нет, ты все правильно сделал. Порядок должен быть и с нас с тобой его спросят. Но парней к трибуналу рано привлекать.
— Если что случится то нас с тобой первыми и спросят, а отвечать нечего!
— Да все я понимаю. Что и комендантскую службу и охрану в тыла дивизии организовать надо. Но вот ты ответь кем? Народа при штабе остался минимум и то мы их гоняем, куда только можно. Штаб армии пообещал подкрепления. А где они? Людей везде не хватает. Уже хорошо, что части себя сами охраняют. Тыловые объекты, под какой — никакой охраной стоят. Придет пополнение вот тогда, организуем все как надо. А пока пусть милиция как ей и положено наш тыл охраняет. Особисты что говорят?
— По пограничника и «конвойцам» ничего. Там все более или менее ясно. Практически все из одного подразделения — 132 батальона НКВД. Пограничники из Брестского погранотряда. Оборонялись в крепости, потом шли с боями по тылам от Бреста. У их ротного, что совершенно удивительно, все документы, подтверждающие их действия в тылу врага, есть. Очень специфическое подразделение, начиная от формы и кончая оружием. Много трофейного и специального вооружения. Я такого и не встречал.
— Что ж там такого интересного, что ты не видел? Вроде не первый день в армии, все уже давно увидеть должен?
— Особисты не вдаваясь в подробности, говорят о приспособлениях для бесшумной стрельбы из винтовок и специальном защитном снаряжении.
— Понятно. Они что им все вооружены? Я— то думал их к нам в строй поставить. Как думаешь, получится?
— Нет. Сам знаешь, что по бойцам НКВД директива есть. А по этим «чекистам» вроде совсем недавно особое указание из 4 отдела штаба фронта было. С требованием немедленно сообщать о выходе к нашим войскам и направлять в распоряжение командующего войсками охраны тыла.
— Жаль. Нам бы они очень пригодились.
— Ты не спеши их со счетов списывать. Может и удастся их временно использовать. Там есть одна лазейка. Хоть вроде у главного особиста к ним претензий нет, но он говорит, есть несколько моментов требующих уточнения наверху. Для начала. У всех бойцов с собой есть справки или документы о прохождении службы в частях НКВД. У нас с тобой у бойцов красноармейских книжек нет, не то, что каких либо иных документов кроме партийных и комсомольских билетов. А тут такой порядок с документами. Подозрительно! Далее. Опять же у всех бойцов есть металлические личные номера — смертники, носимые на шее, аналогичные немецким, а наши бойцы все с пенальчиками ходят. Правда, на жетонах надписи на русском языке с указанием их ведомства. Но никто из сотрудников особого отдела такие раньше не встречал. Что согласись странно. В роте Седова многие если не говорят, то понимают немецкий язык. У каждого с собой кроме нашей формы есть комплект немецкой. Да и одеты они в элементы трофейной формы. Оно и понятно специфическое подразделение, решающее специальные задачи. Кроме того по тылам врага шли вот и пользовались по необходимости. Но вопросы остаются. Например, зачем конвойной части бесшумное оружие и т. д. Хотя тут конечно не наше дело. Ведомство другое, у них свои задачи и требования по оружию обмундированию и документам. Михаил сегодня свяжется со своим руководством, а те уточнят у смежников, что к чему. Может все и разъяснится.