– Сцепи их за ножки. Чтоб не дрыгались. И умойся. Видеть тебя не могу!
Бир поднялся. По лицу его стекали грязными полосами желто-белые ручьи. Он накинул наручники дяде Федору на правую ногу, а Петруше на левую. Стянул со стола скатерть, размазал ею по лицу несостоявшуюся яичницу:
– А с пацаном что делать? Он шустрый. – Это он про Алешку спросил.
– А куда он денется? – Грачев сунул пистолет за пояс. – Он своему брату не враг.
– Отпустите нашего водителя, – сказал я. – Я с ним поеду. Так быстрее будет.
Грачев на секунду задумался.
– Ладно, так умнее получится. Бир, фермера к лавке пристегни, а водилу освободи.
Бир послушно выполнил приказ. Оказывается, не он в этой команде главный.
– Давай двигай, – сказал мне Грачев. – И чтоб шустро и без фокусов. У тебя здесь братик, понял?
– Товарищ полковник, руководит этой группой рецидивист Грачев. По нашим данным, он отбыл куда-то в область. Скорее всего, к месторасположению Медведева. Грачев вооружен. Он очень опасен. Мы приняли меры, но пока никаких данных нет.
– Возьмите под контроль биологический институт. Есть информация, что все средства, которые они «наработали» в «Зверинце», хранятся там. Бир не успел их забрать. Быстрее, Сергеев.
– Можно поговорить с Димой или с Алешей? – Это звонил маме дядя Лева встревоженным голосом.
– А их нет. Они опять уехали, – сказала мама. – А кто это говорит?
– Это говорят из биологического института.
– А… Жулик!
– Нет. Жулик был раньше. А теперь я. Куда они уехали? Вы не знаете?
– Они мне не докладывают, – сердито ответила мама. – Сели на дядю Федора и умчались.
– Дядя Федор, это лошадь? Или осел?
– Нет, это наш сосед.
– Скажите, что такое «под хвостом»? Там кто-то спрятался.
Мама задумалась, а потом сказала:
– Молодой человек, последние события в нашей семье наводят на мысль, что хвост может быть только один – пышный хвост африканского страуса. Если бы вы знали, как мне надоели эти экзотические птицы! И их тухлые яйца.
– Спасибо, я понял! А как можно позвонить вашему мужу?
– Никак! – сказала мама, как отрезала. – Его служебный телефон засекречен. – И тут же назвала папин номер.
– Полковник Оболенский. Слушаю вас.
– Вы знаете, где находится страусиная ферма?
– А вам зачем? Кто это?
– Там ваши дети. Возможно, в руках бандитов.
– Вас понял, спасибо. Высылаю наряд!
Мы сели в машину. Дядя Федор завел ее и пулей вылетел на трассу.
– Ща, Дим! У меня тут есть местечко. В этом местечке мой друг. Он черный следопыт. Ходит по полям войны и оружие собирает. У него этих стволов – на батальон хватит. – Дядя Федор гнал машину так, что я даже не успевал бояться. – Ща мы у него пару автоматов возьмем. И по паре гранат. И такой салат из них сделаем! – он погрозил кулаком куда-то вдаль. – С яичницей. С тухлой!
Я не возражал. Правда, не понял, зачем нам салат из пары гранат. Да еще с тухлой яичницей. Меня всего трясло. Где-то внутри. Но снаружи все было спокойно. И поэтому, когда впереди мелькнул указатель «Милиция», я сказал дяде Федору:
– Сворачивай.
– Это правильно! Это путем! Сначала – дело, а потом удовольствие.
Мы подлетели к зданию милиции со всеми сиренами и мигалками. Дядя Федор затормозил так, что во всех окнах появились встревоженные лица. И наша машина еще шла юзом вдоль крыльца, а на него уже вылетели бравые ребята-не-промах.
– На ферме Петрухина заложники! – крикнул я прямо в окошко. – Террористы требуют машину и оружие! Позвоните в министерство полковнику Оболенскому!
Дядя Федор дал газ, и мы опять вылетели на дорогу.
– Так, – сказал дядя Федор. – Отдохнули, теперь повеселимся.
Он поехал сначала по шоссе, потом свернул на проселок. Машина виляла между ямами на дороге и между деревьями в лесу. Дорога становилась все хуже. И все уже. И наконец, кончилась, упершись в старый дом. Прямо избушка на курьих ножках. Я правду говорю. Это была старая замшелая изба, крытая щепой, на которой среди мха росли поганки и мухоморы. А возле печной трубы сидел черный ворон. А сама изба стояла на старых пеньках. К нам передом, к лесу задом.
Машина стала. Сначала на нас, когда заглох мотор, обрушилась тишина. А потом эта тишина осмелела. Зазвенела птичьими голосами, легким шумом лесного ветерка в ветках деревьев, скрипом отворяющейся двери…
На пороге появился бородатый леший. В телогрейке и с дубовой палкой в руках. Он приложил руку ко лбу, всмотрелся и сказал:
– Вас сюда звали? На фиг вы тут нужны? – Он протянул руку назад и вскинул какое-то странное длинноствольное оружие с набалдашником на конце.
– Противотанковое ружье, – удовлетворенно произнес дядя Федор. – Как сейчас ахнет – и нет у нас машины.
«Если он «ахнет», нам и машина ни к чему будет», – подумал я.
– Сеня! – закричал дядя Федор, высунув голову в окошко. – Свои! Отставить огонь на поражение.
Сеня опустил ружье и улыбнулся:
– Федя! Чего приперся? Патроны нужны? А это кто с тобой? Не мент?
– Свои, Сеня! – дядя Федор выбрался из машины. – Нам не токо патроны нужны. Два автомата и пара гранат. Лучше, конечно, противотанковых.
Сеня спустился с крыльца. Мы в двух словах рассказали ему о наших проблемах. Он почесал густую бороду с сединой:
– Их сколько?
– Двое.
– Как вооружены?
– Пистолеты. Один почему-то не стреляет.
– Так… – Сеня опять поскреб бороду. – Рисковать не будем. Двух автоматов мало. Три берем. И по сумке гранат.
– Так ты что? – удивился дядя Федор. – С нами пойдешь?
– А ты сомневался? – обиделся Сеня. – Если сомневался, вон твоя машина, садись и езжай. А я тебе вслед гранату кину. Ща, соберусь. Багажник открой.
Дядя Федор распахнул багажник во всю ширь. Сеня загрузил его автоматами, гранатами и противотанковыми минами.
– А эти зачем? – спросил дядя Федор, укладывая плоские стальные тарелки зеленого цвета. – Танков у них нет.
– Мало ли. Надо ко всему быть готовыми. Еще минута. – И он скрылся в доме.
А когда вышел – мы прибалдели. Телогрейка туго перепоясана офицерским ремнем, на котором висели запасные магазины к автомату. На груди – сам автомат с круглым диском, бинокль в кожаном футляре. На голове – стальная зеленая каска с красной звездой. А на сапогах – длинные, блестящие на солнце шпоры.