– Да, я совершенно, совершенно поправился! – отвечал его собеседник. – Чувствую себя словно заново родившимся!
– Значит, с новыми силами за работу?
– Только о ней и думаю! У меня столько планов! Тем более теперь, когда закончилось это мрачное царствование, мы сможем наконец вздохнуть полной грудью! Кончатся эти бесконечные цензурные придирки, и не надо будет забивать пробоины в журнале этими дурацкими приключенческими романами, которые я вынужден был сочинять. Нет, теперь в «Современнике» будут печататься только истинные шедевры! Ваши вещи, Иван Сергеевич, там будут на первом месте! Ну и, конечно, статьи Чернышевского, Белинского – те, что мы не могли опубликовать при его жизни… А помните молодого писателя Достоевского? Мы еще печатали его роман «Бедные люди»…
– Да, отлично помню, – отвечал Тургенев. – Совершенно невоспитанный господин.
– Ах, оставьте! Страдания, на которые его обрекли, совершенно искупают некоторые огрехи его воспитания. Так вот, мне пришло известие, что он отпущен в полк в чине унтер-офицера. А главное – что он снова пишет. Так что можно рассчитывать… А вы сейчас – что пишете?
– Я как раз закончил роман «Рудин» и собираюсь его вам отправить, – отвечал Тургенев.
– Буду ждать, буду ждать с нетерпением!
– А жить вы где предполагаете? Я слышал, вы с Авдотьей Яковлевной сняли новую квартиру на Загородном проспекте?
– Да, пока будем жить там. Но это положение меня не совсем устраивает. Видите ли, наши отношения с Авдотьей Яковлевной и с Иваном Ивановичем…
Тут говоривший обернулся и, заметив стоявших неподалеку Катю и Углова, понизил голос, так что стало ничего не слышно. Кроме того, в это же время подоспел и Дружинин с билетами; пора было садиться в вагон. Еще раз обернувшись на двух великих русских писателей, Катя с сожалением двинулась прочь.
Пока шли, Углов объяснил Дружинину, что это за люди стояли от них неподалеку. Титулярный советник с интересом обернулся, даже остановился на несколько минут, приглядываясь к собеседникам на перроне, а затем произнес:
– Да, интересное все же у нас задание! Словно экскурсия. И знаете, в чем отличие от нашего времени?
– Ну, наверно, в том, что в наши дни гениев что-то не видно… – ответил Углов.
– Вот именно – не видно! Они наверняка есть, в каждую эпоху гениальные люди рождаются. Но пока что их никто не знает. А здесь – все известно! Подходи, знакомься, бери автограф… А ты что, кстати, не взяла? – спросил он у Кати.
– Какой автограф? Они бы посмотрели на меня, как на идиотку. В те, то есть в эти, времена такое еще не было принято…
…Уже спустя два дня члены следственной группы сошли с парохода в Дувре и спустя час прибыли в Лондон.
Но как найти в огромном чужом городе русского профессора? Тем более если он сам не будет афишировать свое пребывание здесь? Ведь бумага от князя Орлова в Англии уже не поможет… Углов был в некоторой растерянности, не зная, с какого бока приступить к решению этой задачи. На выручку пришла Катя Половцева.
– Не изволь беспокоиться, сударь, супруг мой драгоценный, – заявила она еще в поезде, когда они проезжали через Францию. – Это горе – еще не горе, эту задачу я возьму на себя.
– Как же решишь ты эту задачу, царевна моя лягушка? – в тон ей произнес руководитель группы.
– А вот как, – уже другим, деловым тоном ответила Катя, тряхнув кипой всевозможных газет, закупленных ею на берлинском вокзале. – С помощью прессы! Пресса, чтобы ты знал, источник знаний и светоч прогресса. Особенно сейчас, в середине XIX столетия. Вот, видишь, что здесь пишут?
– Я есть иностранец и германский язык не понимайт, – отвечал Углов.
– Ладно, зато я его понимаю. Так вот, здесь сообщают, что вчера в Лондоне открылся Всемирный конгресс цитологов. На нем ожидаются выступления таких светил науки, как австрийский профессор Карл Рогинский и немецкий ученый Рудольф Вирхов. В открытой дискуссии столкнутся два ведущих направления в изучении заболеваний! На конгресс съехались ученые и практикующие врачи со всего мира, число участников превышает триста пятьдесят человек…
– Все это замечательно, но какое отношение этот конгресс имеет к нам? – спросил Дружинин.
– А то, Игорек, что наш Енохин – прежде всего врач. И хороший врач, наверное, лучший сейчас в России. Возможно, он при этом и чей-то агент и убийца царя, но интерес к врачебной науке у профессора никуда не девается. Так что он обязательно посетит упомянутый конгресс. И мы его там найдем.
– Что ж, возможно, – сказал Углов, заметно оживившись. – Прикинемся какими-нибудь коммивояжерами или продавцами пепси-колы, проникнем на конгресс…
– Нам совсем не нужно будет никем прикидываться, – твердо заявила Катя. – Тем более продавцами еще не изобретенных товаров. Мы будем полноправными участниками конгресса! Тем более что никаких особенных документов для этого не требуется. Я уже все продумала. Ты запишешься как крупный практикующий врач из Чикаго Кларк Корнер. А я – как твоя жена, операционная сестра Кларисса Корнер.
– Но почему обязательно из Чикаго? – спросил Углов.
– Из-за твоего акцента, – объяснила Катя. – Он у тебя, дорогой, совершенно неистребим. Я даже сначала хотела сделать тебя австралийцем, но потом решила, что это чересчур экзотично. Все равно тут никто не знает, какой выговор в Чикаго. Ну, а я – по легенде, конечно – в прошлом англичанка, выросла в приличной семье, поэтому выговор у меня абсолютно аристократический. Поселимся в отеле «Миллениум», на Оксфорд-стрит. Гостиница хорошая, хотя и дорогая. А главное – находится неподалеку от Кенсингтона, где проходят заседания конгресса.
– Ну, а мне ты какую роль отвела, интересно? – спросил Дружинин. – Случайно не негра-слуги почтенного профессора Корнера?
– Успокойся, у тебя тоже роль будет вполне почтенная, – сказала Катя. – Ты у нас будешь инженер Хьюго Френделл из Кейптауна. На конгресс тебе, как инженеру, ходить незачем. Зато можно осуществлять слежку за объектом, если таковая понадобится. Поселишься там же, в «Миллениуме», только отдельно от нас.
– Ну, и на том спасибо, – пробурчал капитан.
Первые пункты Катиного плана осуществились с замечательной легкостью. Супруги Корнер из Чикаго легко нашли свободный номер в отеле «Миллениум». Номер был хорош – из трех комнат, с отдельной ванной и газовым освещением. Правда, узнав про стоимость этих апартаментов, «доктор Корнер» только крякнул, но вида не подал. Нашлось жилье и для «инженера Френделла».
Расположившись, супруги в сопровождении инженера отправились на Кенсингтон-авеню, на конгресс. Мистер и миссис Корнер вошли внутрь, а Хьюго Френделл занял наблюдательный пост неподалеку.
Заседание шло уже давно. На трибуне стоял докладчик – биолог из Франции Луи Пастер. Он делал доклад о своих исследованиях винодельческих продуктов. Впрочем, Катя и Углов не прислушивались к тому, что говорилось с трибуны. Согласно заранее разработанному плану, супруги заняли свободные места в разных концах зала – так они могли рассмотреть большее число присутствующих. Сделать это надо было незаметно, не привлекая к себе внимания.