– Ну, сейчас многие люди, особенно чиновники, так выглядят, – заметила Катя. – Это они под нового Государя подделываются; его стиль.
– Ну да. А в‑третьих, он в целом изменил манеру поведения: теперь он такой уверенный, даже слегка развязный господин, никак не похожий на лакея.
– Как же ты его узнал? – допытывался Углов. – Тем более ты сам его ни разу не видел!
– Ну да, узнать я его, собственно, и не мог, – согласился Дружинин. – Я, когда его впервые увидел, признаться, и не подумал, что это Кругликов. Мне просто показалось подозрительным, что он уже третий день вертится вокруг Вани Сысуева – это такой секретарь Николая Алексеевича.
– Что за Николай Алексеевич? – спросил Углов. – Что ты все загадками говоришь? Ты расскажи ясно, все по порядку!
– Хорошо, расскажу по порядку, – согласился Дружинин. – Ваня Сысуев служит секретарем у Николая Алексеевича Милютина. Николай Алексеевич – человек новый, при прежнем Государе никому не известный. Он не отличается ни знатностью, ни богатством. Зато славится отменным трудолюбием и глубоким умом. Возглавляет хозяйственный департамент Министерства внутренних дел, занимается статистическим исследованием России. А главное – он входит в число ближайших друзей великой княгини Елены Павловны, в ее кружок; близок он и к великому князю Константину. И как мне только что рассказала Катя (сам я этого не знал), спустя несколько лет император выдвинет Николая Милютина на один из важных постов и доверит ему всю подготовку крестьянской реформы. Уже сейчас Николай Алексеевич каждую неделю бывает во дворце, встречается с императором Александром.
– То есть, если кто-то из врагов России решил убить императора Николая, чтобы замедлить развитие нашей страны, то ему есть резон покончить и с Милютиным? – заключил Углов.
– Точно так. А может быть, через него хотят выйти и на нового императора. Ну вот, а Ваня Сысуев у Милютина – самое доверенное лицо. Служит у него уже свыше десяти лет. Он настолько близок к своему патрону, что даже сопровождает его на занятия кружка Елены Павловны, в Михайловский дворец. Ну, и я их тоже сопровождал туда же – разумеется, негласно. И вот я заметил, что уже несколько дней вокруг Вани вертится некий господин. И обедают они вместе, причем новый знакомый все норовит за Ваню заплатить, и вечерами встречаются…
– Это отлично, но почему ты решил, что этот новый знакомый и есть Кругликов? – настойчиво спросил руководитель группы. – Тем более что он, как ты говоришь, настолько изменил свою внешность?
– Понимаешь, я уже вчера начал подозревать, что этот господин с бакенбардами – наш герой, – отвечал Дружинин. – Уж больно отчетливо он свой интерес показывал. Типичное поведение «засланного казачка»! Но полной уверенности у меня, конечно, не было. Я даже думал так: «Может, это и не Кругликов, а его помощник? Так сказать, помощник занимается помощником. А самим Милютиным, когда придет время, займется наш фигурант…» И захотелось мне это предположение проверить…
– И каким же образом ты его проверил?
– Очень просто. Выследил господина с бакенбардами и выяснил, где он живет. Оказалось, что на Садовой, ближе к заливу. Весь сегодняшний день я потратил на то, что наводил справки об этом господине. Оказалось, что зовут его Кузьмищев Григорий Парамонович. Когда снимал квартиру, записался как негоциант, уроженец Тамбовской губернии, из купцов. Живет один, без прислуги. Дома бывает только ночью – как утром уйдет, так весь день его нет. Мне это обстоятельство показалось настолько полезным, что я тут же перешел к практическим действиям.
– Проник к нему в квартиру?
– Ясное дело, шеф! Нанес, так сказать, кратковременный визит. И он принес нужный результат!
– Вот как? Какой же?
– Я открыл верхний ящик письменного стола, – объяснил Дружинин. – Представляете, он был не заперт. И там, среди других бумаг, я обнаружил вид на жительство, выданный Кругликову Григорию.
– Значит, это он! Он!! – воскликнул статский советник.
– Он самый, в натуральном виде!
– И давно ты там был?
– Да только что. Полчаса как вернулся.
– Ты уверен, что там, в комнате, не было никаких меток, которые покажут хозяину, что у него побывали незваные гости?
– Обижаете, гражданин начальник! – отвечал Дружинин. – Чай, не первый раз замужем. Я, прежде чем в комнату войти, еще с порога все внимательно осмотрел. Нет, никаких меток он не оставлял. Видимо, уверен в отсутствии слежки.
– Так-так-так… – проговорил Углов, энергично расхаживая по комнате. – Сейчас… так, сейчас уже десятый час. Как ты думаешь, наш фигурант уже вернулся домой?
– Вряд ли, – ответил титулярный советник. – Швейцар доложил, что господин Кузьмищев раньше двенадцати никогда не возвращается.
– Превосходно! Отмычки у тебя с собой?
– А вот они! – Дружинин продемонстрировал связку отмычек.
– Превосходно! Спиридон! – громко позвал статский советник. И, когда лакей явился, приказал: – Быстро сбегай на улицу и найди извозчика! Мы едем по важному делу! Срочно!
– Но сейчас-то вы меня с собой возьмете? – взмолилась Катя.
– Ни в коем случае! – дружно отвечали товарищи. После чего Дружинин добавил:
– А поручика кто встречать будет?
К нужному дому в дальней части Садовой оперативники подъехали уже в десять. Несмотря на то, что эта часть города находилась в отдалении от центра, сюда уже добрались новшества цивилизации: мостовая была вымощена булыжником, а недалеко от дома горел газовый фонарь. Хотя он был не такой яркий, как электрический, но вполне освещал каменное здание в два этажа. Медная ручка входной двери была ярко начищена, и вообще было заметно, что дом содержится в порядке.
– Ну, и где здесь обитает наш герой? – спросил Углов, когда они вышли из пролетки. (Извозчику было велено никуда не уезжать, а отъехать в сторону и ждать.)
– А вот там, на втором этаже, – отвечал Дружинин. – Видишь три окна темных? Там и живет господин Кузьмищев.
– И как мы туда попадем? Лестницы я что-то не вижу, тополей поблизости тоже не растет. А по стене лазить, как муха, я еще не научился…
– Зачем же по стене лазить? – пожал плечами титулярный советник. – Пойдем через дверь, как мирные люди. Я здесь сегодня уже был, со швейцаром беседовал. И не просто так, за здорово живешь: оставил у него в кармане два целковых. Так что этот страж ворот теперь преисполнен ко мне самых нежных чувств. Потому и впустил меня на второй этаж, и я смог проникнуть в квартиру. Так что сейчас мы поступаем просто. Входим, представляемся, что мы из полиции, и спокойно поднимаемся.
– А что, если наш Кузьмищев дал швейцару гораздо больше, чем два рубля? – продолжал сомневаться Углов. – И тот доложит о нашем визите «негоцианту из Тамбова»?
– Не доложит! Этот вопрос я тоже выяснил. Скуповат господин Кузьмищев; швейцар жаловался, что даже на Пасху едва рубль ему пожаловал.