– Мне очень жаль, но я ничего не могу для тебя сделать.
– У вас есть пистолет?
– Что?
– Пистолет.
– Да.
– Вы можете меня застрелить.
– Нет.
– Я не могу сидеть тут в темноте и ждать. Пожалуйста, выстрелите мне в голову! Вы можете сделать это для меня. Я буду вам очень благодарен. Вы даже не представляете, как мне больно…
Джек забрал у мальчика бутылку с водой.
– Не оставляйте меня, мистер, – повторил тот слабым голосом.
Колклу взял пистолет с тележки и засунул его сзади за пояс брюк, после чего пристроил бананы под мышкой и, включив фонарик, направился к выходу из магазина.
– Сукин сын! – крикнул ему вслед мальчишка.
Они остановились на заправочной станции на окраине города, но все насосы оказались пустыми. Джек проверил масло, вымыл грязное ветровое стекло, и они поехали из города на север, в сторону высокогорной пустыни. Ночь выдалась ясной и холодной, но на дороге им попадались только олени. Они съели бананы – слишком мягкие и сладкие, с запахом, который издают уже начавшие гнить фрукты. Джек отдал свою порцию, чтобы дети и Ди разделили ее между собой.
Две деревушки, которые они миновали, не заслуживали черных точек, обозначавших их на карте, – в каждой было всего лишь по несколько маленьких ранчо, пустых и сожженных дотла. Самым крупным строением на многие мили вокруг оказалась мельница, торчавшая посреди пустыни, точно непонятно откуда взявшееся диковинное сооружение.
Джек съехал на обочину, чтобы Наоми и Коул прогулялись в кустики, и когда они вышли из машины, Ди повернулась к мужу:
– Что произошло, Джек?
Он посмотрел на нее, радуясь, что свет на потолке погас.
– Ничего. Ну, кроме того, что творится вокруг нас.
– Что ты видел в магазине? – спросила женщина, но он лишь покачал головой. – Джек, разве мы не вместе?
– Конечно, вместе. Но это не означает, что ты должна заставлять меня рассказывать вещи, которые станут для тебя кошмаром и будут потом тебя преследовать.
Когда его глаза привыкли к темноте, Джек посмотрел сквозь ветровое стекло на горную гряду на востоке. Неожиданно он услышал громкий смех Коула и мимолетно улыбнулся.
– Не отталкивай меня, – сказала Ди. – Мне необходимо разделить то, что происходит с нами, с тобой… Я хочу знать все, что известно тебе. Каждую мелочь, потому что так мне легче. Мне это очень нужно.
– Но только не то, что я видел, – твердо заявил мужчина.
Через пять миль Джек снова съехал с шоссе.
– Дайте мне бинокль, – попросил он.
– Что-то не так, папа? – насторожилась Наоми.
– Я кое-что заметил.
– Что?
– Огни. Сидите спокойно, все, и не открывайте двери.
– Почему?
– Потому что внутри загорится свет, а я не хочу, чтобы нас увидели.
– А что тогда будет? Что случится? – подал голос сын.
– Ничего хорошего, Коул.
Ди протянула мужу бинокль, и он поднес его к глазам. Сначала не видел ничего, кроме кромешной тьмы, и уже решил, что бинокль плохо настроен, но уже в следующее мгновение заметил растянувшиеся вдоль шоссе огоньки, похожие на рождественские фонарики.
– Ты только что вздохнул. Что не так, Джек? – спросила миссис Колклу.
Мужчина повернул колесико, чтобы навести бинокль на резкость.
– Конвой, – сказал он коротко.
– О, боже! – воскликнула его жена.
– Мне кажется, они едут от нас.
– Ты можешь определить, как далеко они находятся?
– Примерно десять миль. Но точно я не знаю.
– А ты уверен, что они едут не в нашу сторону?
Джек опустил бинокль.
– Давайте подождем здесь немного, чтобы убедиться наверняка.
Он наблюдал сквозь ветровое стекло, как конвой медленно удаляется. Дети играли в «камень, ножницы, бумага».
Через час огни совсем пропали из виду.
Теплый воздух от печки сражался с холодом, проникавшим внутрь сквозь дыры в пластиковых окнах, и Наоми с Коулом, прижавшись друг к другу, чтобы согреться, спали в своих мешках.
Перед полуночью Джек свернул с шоссе на грунтовую дорогу и включил фары.
Через несколько миль Ди перегнулась через центральную консоль и тут же снова выпрямилась, едва заметно, так, что это понял только ее муж, выдохнув сквозь зубы. Так всегда начинались их ссоры.
– Что? – покосился на нее Джек.
– Видишь сигнал? – спросила женщина, кивая на консоль.
– Вижу.
– Может, тут где-нибудь есть заправка? – Ди махнула рукой в сторону ветрового стекла и огромного пустого пространства за ним, где не было даже намека на свет. – Он включился минуту назад.
– Это означает, что у нас скоро закончится бензин, милая.
– Нет, это означает, что мы можем проехать еще двадцать пять миль. Слышал когда-нибудь про запасную канистру? – Даже в темноте Джек чувствовал на себе сердитый взгляд супруги. – У нас в багажнике десять галлонов бензина, и я не понимаю, почему ты не хочешь…
– Ди, это…
– О, господи, если ты еще раз скажешь про экстренную ситуацию…
Женщина отвернулась и стала смотреть в кусок пластика, который закрывал ее окно. Джек уже собрался остановиться и пойти у нее на поводу, чего не стал бы делать ни при каких других обстоятельствах, когда фары высветили впереди темный дом.
Он свернул на подъездную дорожку и притормозил около светло-голубого пикапа «Шевроле», старого, из далеких времен. Фары «Ровера» скользнули по кирпичному сельскому дому с белыми колоннами на крыльце.
– Давай не будем здесь останавливаться, Джек, – попросила Ди.
– Нужно посмотреть, что там, – возразил он.
Супруги Колклу прошли по выложенной камнем дорожке к дому, поднялись на крыльцо и, постучав в дверь, стали ждать. Внутри царила тишина.
– Никого нет, – сказал Джек.
– Или они увидели, что к их дому направляется мужчина с дробовиком в руках, и поджидают тебя внутри, вооружившись до зубов, – предположила его жена.
– Ты всегда была пессимисткой.
Колклу снова постучал в дверь, а потом вытащил большой плоский камень из дорожки и разбил окно столовой. Они с супругой затаились около старого кедра и несколько минут сидели там, скорчившись, и вслушивались в тишину. Из рамы выпал кусок стекла, но больше ничего не произошло. В доме царила тишина.
– Я войду, чтобы убедиться, что там все спокойно и безопасно, – сказал Джек.